Применительно к языку эмпирическая история — это последовательность текстов, а структура развития — эволюция языковой системы, абстрагируемая из этих текстов. Фактически мы, конечно, никогда не имеем дело в своей науке с последовательностью текстов, но эксцерпируем из этой последовательности отдельные слова, формы слов, аффиксы, наконец звуки. Когда мы констатируем, что слово кот раньше звучало как kotii, то это и есть исследование на уровне эмпирической истории.

Однако вернемся к книге Грушина. Важнейшим принципом его книги является тезис о том, что процесс воспроизведения развития объекта есть процесс взаимодействия исследований его структуры и структуры его развития. Говоря словами Маркса, «анализ является необходимой предпосылкой генетического изложения, понимания действительного процесса развития в его различных фазах» (СНОСКА: К. Маркс. Теория прибавочной стоимости, т. III. M., 1963, стр. 365). Всякая абсолютизация одной из сторон этого единства, т. е. всякая попытка противопоставления друг другу «только системного» (или «только структурного») и «только исторического» исследования неверна уже с элементарно-логической точки зрения. Между тем такая абсолютизация весьма распространена в нашей науке. Она в весьма характерной форме выступает в книге Ф. де Соссюра и отразилась не менее ярко в дискуссии по синхронии и диахронии и особенно в ее печатных материалах (СНОСКА: См. сб.: «О соотношении синхронного анализа и исторического исследования языка», М , 1960).

Итак, «воспроизведение в мышлении процессов развития объекта требует изучения и структурного и генетического рядов объекта; при этом... анализ и понимание генезиса объекта [структуры его развития. — Л. Л.] предполагает уже проанализированную и понятую структуру объекта» (стр. 98).

Что это означает? Единицей генетического исследования является историческое изменение связи, зависимое от исторического изменения целого (системы), а не историческое изменение элемента, как такового. Чтобы правильно выбрать искомую связь, нам надо проанализировать структуру целого. Иными словами, если взять пример из лингвистики, с логической точки зрения правильно ставить вопрос не о том, в какой звук развился звук а, а о том, как изменилось то или иное фонологическое противопоставление, куда входит фонема а, или о том, что происходило с дифференциальными признаками этой фонемы. Кстати, отсюда же ясно, что едва ли имеет смысл ставить вопрос о дифференциальных признаках как признаках вечных, неизменных и атрибутируемых любой фонеме в любой момент бытия языка; это понятие должно быть производным от конкретной системы или, если быть точным, от типа системы.