Дело, конечно, в контексте – но он сводится не к фразе, где появляются эти слова, а к тому, что в нашем языковом багаже (т.е. в психике!) всегда можно активизировать определенные словообразовательные модели. «Контекст» в данном случае – это набор определенных схем.

Так возникают глаголы с несуществующими корнями (наподобие стибрить, слямзитъ), которые наполняются семантикой за счет осознания семантики приставки (ср. схватить, стащить) и многочисленных полнозначных слов, образованных по той же модели. Соответственно и охренетъ, офигеть понимаются потому, что эти и им подобные слова (вы легко продолжите это перечисление) попадают в ряд с обалдеть, офонареть.

Итак, объяснять смысл «слов, которых нет» приходится через [модель + слова, которые есть]. (Вспомните детское слово четырекотажная, упомянутое в главе «Вместо введения».)

Подчеркнем, что в приведенных выше наблюдениях Кронгауз предлагает убедительную модель реального психического процесса образования слов из пустых корней и «наполненных» приставок.

Мы кратко рассказали о проблемах описания смысла, которые возникают при попытках представить его с позиции «на самом Деле». Рассмотрим теперь, как разные авторы решали эти проблемы в зависимости от конкретных целей – практических и теоретических.