— Они тебя слушают лучше, чем нас.

Особенно один мальчик, у которого недавно умерла мать, привязался ко мне, и, если я долго не приходила, он заявлял А. И.:

— Если Оля не придет скоро, так я и на занятия не буду ходить.

Был март, снег таял. «Детская комната» находилась на Журавлевке, которая изобиловала грязью. Я и А. И. пошли на Журавлевку пешком. На улицах было много воды, я чувствовала, как она шлепает под моими ногами. На какой-то улице, недалеко от Журавлевки, я ощущала, что мостовая покатая, как будто мы сходили с небольшой горки. А. И. что-то смешное рассказывала мне, а потом говорит:

— Лошадь.

— Какая лошадь? — спросила я.

— А вот едет с телегой сзади нас. Давай бежать скорее.

— Я не могу бежать, здесь так скользко, да еще спуск вниз.

— Ой, давай бежать, а то нас лошадь переедет.

— Ой, я не могу бежать, упаду!

— Скорей, скорей!

— Я уже падаю! Мы очень смеялись и, спотыкаясь на каждом шагу, бежали вниз. Вдруг в том месте, где было особенно много воды, я упала и потащила за собой А. И. От смеха мы сразу не могли встать на ноги. Но, несмотря на то что я смеялась, я все же почувствовала по сотрясению мостовой, что едет телега. Когда мы встали, А. И. сказала:

— Совсем близко от нас проехала телега; наше счастье, что она не переехала нас. Это ты виновата — зачем упала?

— А вы зачем смешили меня в таком опасном месте?

Мы были мокры и испачканы грязью, но это нисколько не испортило нам настроения.

36. Как-то моя подруга Н. ходила в глазную поликлинику на уколы и просила меня ходить с нею. «Мне одной не хочется идти»,— говорила она.

В один из дождливых дней мы пошли в поликлинику. Врач сказал Н., что нет никакой надежды на то, что уколы могут оказать какую-нибудь пользу ей. Н. давно знала, что никакими средствами невозможно возвратить ей зрение, но тем не менее она очень расстроилась после слов врача. Когда мы из поликлиники вышли на улицу, дождь уже прошел, но было очень грязно. Н. была настолько расстроена, что совершенно не соображала, по какой дороге мы идем, а в том месте совсем не знала дороги; но я хорошо чувствовала, если мы сходили с гладкой дорожки в сторону. Хорошо понимая, что Н. совершенно не владеет собой, я всецело сосредоточила свое внимание на том, чтобы следить за дорогой, и вела Н. Один раз Н. внезапно повернула в сторону и упала с тротуара; я не успела ее поддержать. Я помогла ей встать и, взяв ее под руку, пошла по тротуару, стараясь следить за тем, чтобы мои ноги чувствовали гладкую дорожку. Когда мы пришли домой, то Н. сказала: