«Незадолго до поступления в больницу она стала видеть движущуюся ленту с разнообразными, увлекательными событиями из разных исторических эпох. На экране ее сетчатки отпечатлеваются, развертываются жизни давно умерших лиц в стиле, соответствующем их эпохе. Властью той организации, которая овладела ее мыслями, иногда, в течение этой киноленты, вставляются несоответствующие содержанию и быстрее идущие отрезки. Они вставляют в ленту воспоминания преграду.» (Последнее, к сожалению, не расшифровано.) Интересно было бы знать, что это за воспоминания — положительного или отрицательного свойства. Сообщает также больная, что до поступления в больницу под окнами ее дома ходили люди не спроста, а чтобы получить от нее лечение. Вместе с тем, считает себя больной, нуждающейся в помощи психиатра, знает, что находится в психиатрической больнице.

В конце мая преступлено к инсулино-терапии. До этого я успел повидать больную. Она, видимо, была рада моему приходу. Войдя в кабинет, сразу, с места в карьер, стала мне с большим подъемом выкладывать все свои бредовые переживания. Когда я в нарочито резкой форме заявил ей, что все это вздор, что Иосифу Виссарионовичу нет до нее никакого дела, что он занят более важными делами, она весело смеялась и отмахивалась рукой, как бы давая понять — «ладно, будет тебе молоть, я ведь лучше знаю, меня не перехитришь». Заговорив о гипнозе, она предложила мне подвергнуться ее гипнотическому воздействию, стала предо мной махать руками во все стороны, и, когда я, рассмеявшись, сказал, что ничего не замечаю, она стала весело хохотать. В ее внешнем облике отмечалась кокетливость, эротичность, чего никогда раньше и в намеке не было.

Курс инсулино-терапии до 18 единиц заканчивается в конце июня, отмечается эффективность «Е». В июле записано: «Больная отмечает в себе изменения. Возвращается память, способность активно воспринимать окружающий мир», «Раньше я чувствовала, что все члены тела сами по себе, теперь они приходят в какое-то соединение, в гармонию». В дальнейшем, однако, продолжает заверять врача в своих гипнотических способностях. Считает, что врач читает ее мысли. Подвергается десятидневному амиталнатровому наркозу. В общем, несомненно, можно говорить об улучшении. Она читает, немного рукодельничает, но состояние очень колеблется: день лучше – день хуже, и, по-видимому, критики к своим переживаниям нет и в более хорошие дни.