4. Обнаружение скрытой реакции. Испытуемый называет задуманное число; рассказывает, как сложен у него во рту язык; повторяет задуманное слово и пр. Это и есть тот вид косвенного обнаруживания реакции, который мы защищали в настоящей статье.

5. Наконец, подробные описания испытуемым своих внутренних состояний (вюрцбургская методика). Самый недостоверный и недоступный проверке вид интроспекции. Здесь испытуемый ставится в положение сонаблюдателя; он — наблюдатель (observer, как говорят английские психологи), субъект, а не объект опыта; экспериментатор же только следователь и протоколист. Здесь вместо фактов даются готовые теории.

Мне думается, что вопрос о научной ценности самонаблюдения решается сходно с практической ценностью в судебном следствии показаний потерпевшего и виновного. Они пристрастны — мы это знаем apriori; поэтому они заключают в себе элементы лжи; может быть, они нацело ложны. Поэтому полагаться на них — безумие. Но значит ли это, что мы должны в процессе не выслушивать их вовсе, а только допрашивать свидетелей? И это было бы неумно. Мы слушаем подсудимого и потерпевшего, сверяем, сопоставляем, обращаемся к вещественным доказательствам, документам, следам, свидетельским показаниям (и здесь бывают лжесвидетельства) — и так мы устанавливаем факт.

Не следует забывать, что есть целые науки, не могущие непосредственным наблюдением изучать предмет. Историк и геолог восстанавливают факты, которых уже нет, косвенными методами, и все же они изучают в конечном счете факты, которые были, а не следы и документы, которые остались и сохранились. Так и психолог часто бывает в положении историка и геолога. Тогда он действует, как сыщик, обнаруживающий преступление, которого он никогда не видел.