Здесь я и ставил себе задачу создать схему построения единой научно-объективной методики исследования и эксперимента над человеческим поведением и защитить этот опыт теоретически. Но этот вопрос техники, как я уже говорил, теснейшим образом связан с другим расхождением теоретического характера, на котором настаивают рефлексологи, даже признающие общую с психологами методику исследования. Протопопов высказывается так: «Включение в эту методику [рефлексологии — Ред.] тех приемов исследования, которые давно применяются в экспериментальной психологии... явилось в результате естественного развития самой рефлексологии и нисколько не обозначает собой превращения рефлексологии в психологию. Постепенное совершенствование рефлексологической методики случайно (подчеркнуто мной.— Л. В.) привело ее к таким формам исследований, которые лишь с внешней стороны похожи (подчеркнуто мной.— Л. В.} на применяющиеся в психологии. Принципиальные же основания, предмет и задачи этих двух дисциплин остаются совершенно различными. В то время как психология изучает психические процессы как душевные переживания с их объективной стороны»... и т. д., и т. д. (1923, с. 25—26) — дальше уже остальное хорошо известно всякому читавшему книжки по рефлексологии.

Мне думается, нетрудно показать, что сближение это не случайное и сходство форм исследования не только внешнее. Поскольку рефлексология стремится объяснить всего поведение человека, она неизбежно имеет дело с тем же самым материалом, что и психология. Вопрос стоит так: может ли рефлексология скинуть со счетов и не учитывать вовсе психику как систему задержанных рефлексов и переплетений разных систем? Возможно ли научное объяснение поведения человека без психики? Психология без души, психология без всякой метафизики должна ли быть превращена в психологию без психики — в рефлексологию? Биологически было бы нелепостью предположить, что психика совершенно не нужна в системе поведения. Пришлось бы или мириться с этой явной нелепостью, или отрицать существование психики. Но к этому не склонны самые крайние физиологи — ни Павлов, ни Бехтерев.