По чисто научному и философскому содержанию значимость всех вышепредставленных проблем совершенно равноценна общепсихологическим. Однако дифференциальная психология должна исследовать закономерности содержаний более узкого объема - существенное качество и функции определенных индивидуальных вариантов. В этом смысле она становится действительно "специальной" психологией темпераментов, характеров, способностей или даже отдельного темперамента, отдельной способности; она исследует весь спектр разделений одной функции на типы и ступени, устанавливает особые связи между вариациями нескольких функций; она изучает психическую дифференцированность внутри разных сословий, наций, полов или дает обобщенное психологическое описание определенного сословия или народа, или пола. Пока еще исследования носят номотетический характер, но они уже исчерпывают себя в этих узких границах и тем глубже, чем более дифференцирована группа, подлежащая изучению, от ее окружения, чем специфичнее вид типа, суть которого должна быть определена. Значимость "особенного" в "общем" становится все большей, и цель достигается только тогда, когда научной проблемой становится сама отдельная индивидуальность.

Индивидуальность всегда означает единичность. Каждый индивид — это картина нигде и никогда больше не существующая в идентичной форме. Конечно, на него воздействуют определенные закономерности, в нем воплощаются определенные типы, его можно во многих отношениях сопоставить с другими индивидами, но он не целиком растворяется в этих обобщающих закономерностях, типах и уравнениях, всегда остается тот "плюс", то содержание, которым он отличается от других индивидов, подчиняющихся тем же законам и относящихся к тем же типам. Таким образом, индивидуальность - это асимптома науки, ищущей законы.

Каким должно быть отношение дифференциальной психологии к подобному положению дел?

Если действительно, как это хотелось бы представить некоторым теоретикам, единственная задача науки - поиск общезначимого, тогда не может существовать никакой психологии единичной индивидуальности. Но мы, однако, знаем (благодаря работам Виндельбанда и Риккерта), что эта попытка связать, как смирительной рубашкой, всю науку вообще четко заданными и перенесенными из естествознания методам исследования, должна быть отвергнута. Идиографический подход, который занимается не общим, а особенным, историческим, равноправно противостоит номотетическому. Выбор того или другого метода не связан с разделением наук на естественные и гуманитарные; скорее в каждой науке есть области, исследования которых требуют постановки вопросов как номотетического, так и идиографического характера.