В результате в начале XX В. складывается своеобразный взгляд на предмет и задачи тифлопсихологии: предметом исследования считались (А.А.Крогиус, Г.И.Суров и др.) проявления “душевной” жизни, то есть по сути дела душа слепого, а задачей - изучение ее элементарных проявлений (ощущений, представлений, механической памяти). Что же касается “высших” проявлений душевной жизни (воли, чувств, способностей и т.д.), то они объявлялись непостижимыми. Такого рода метафизический подход не только не способствовал четкому определению предмета науки, без которого она как таковая не существует, но и уводил исследователей в сторону от материализма, воздвигал искусственные препятствия на пути познания психики слепых как реального явления, имеющего материальную основу.

Такой подход определил и основные принципы тифлопсихологических исследований. В России складывается тип исследователя, сочетающего в себе метафизика (интроспекциониста) и эмпирика (экспериментатора) одновременно. При этом необходимо иметь ввиду, что сферы интроспективной и экспериментальной тифлопсихологии в науке того времени были строго разграничены: предметно-образное содержание сознания - ощущения, восприятия, образная память - было признано объектом экспериментального изучения, когда же речь заходила о высших психических функциях - мышлении, чувствах, воле и т.д., то здесь единственным методом познания считалась интроспекция. Характерной в этом отношении была позиция А.А.Крогиуса, который, отстаивая необходимость экспериментального изучения элементарных психических функций, вместе с тем утверждал, что высшие психические функции доступны только самонаблюдению, что “к тому, что есть в душе глубокого и важного, экспериментатор не должен, не имеет права подступать. А если бы он и попытался это сделать, то оказался бы бессильным, - дело в таких случаях не в эксперименте, а в понимании духовной жизни, в духовном прозрении”. (Труды Второго Bcepocсийского съезда по педагогической психологии СПб., 1910, С. 74)