Какая наивность! А может быть, судьба была ко мне благосклонна. В тот период потрясение такой силы я выдержала. А позднее, когда повсюду — в больницах, клиниках и институтах, у профессоров и знахарей — убивали мою последнюю надежду, я смогла выдержать и этот удар — потому что с каждым годом, благодаря сыну, становилась сильнее.

Так продолжалось несколько дней — я проверяла, наблюдала и носила беду в себе. Несколько дней... Как мало можно сделать за столь короткий срок и как много пережить! За несколько дней я повзрослела на десятки лет — словно прожила целую жизнь.

Когда я сказала родным, никто мне не поверил. Кто-то даже возмутился: «Вечно ты из мухи слона делаешь!», Никто из близких, часто общающихся с моим сыном людей, до сих пор не заподозрил неладное. Пришлось демонстрировать свои опыты. Но, видит Бог, как мне тогда хотелось, чтобы я ошибалась! Окончательно я так никого и не убедила, но в каждом уголке квартиры поселилась тревога. Во мне, кажется, плакала каждая клеточка. В то время я еще не осознавала, через что нам предстоит пройти, сколько вынести — и это меня спасало.

Я понесла ребенка к врачу — самому лучшему ЛОРу в городе. С огромным нетерпением выстояла очередь. Внутри все дрожало, но я ждала чуда: сейчас или опровергнут мои сомнения, или помогут — и тогда закончится этот кошмар. А в кабинете повторилось то же самое, что и дома. Я доказывала, что ребенок глухой, а врач не верил. Мы пробыли в кабинете целый час. Чего только не делал доктор! Он хлопал, топал, кричал, он бросал на кафельный пол металлическую ванночку для шпателей. И все повторял: «Ну, видите, он же повернулся, он услышал!» Как мне хотелось поверить замечательному специалисту! Но я видела другое: ребенок — умненький, подвижный, наблюдательный — любое движение успевает схватить глазками.

Нам дали направление в областную поликлинику. Там сделали аудиограмму. Малыша осмотрели сурдологи, постоянно работающие с глухими и слабослышащими детьми,— у них глаз наметан. Поставили диагноз: нейросенсорная тугоухость 3-4 степени. Но успокоили: ребенок маленький, диагноз не окончательный. Однако я уже сама видела: у моего сына — полная глухота. Но опять-таки полностью не отчаивалась и мысленно уже собиралась в дальний путь — туда, где сыну помогут и вернут слух.