Особый вид игр — с тетрадью и карандашом. Писали слова, пропуская буквы, например, с-бака, ко-ка. Сын отгадывал сразу, порой я даже не успевала написать слово. Потом мы начали пропускать две или три буквы: с-б-ка, ко—а и т. д. Подобные упражнения развивали гибкость ума.

Постепенно подошли к кроссвордам. Давали общий заголовок (например, «животные»). Известна первая буква, а дальше — пустые клеточки. Из года в год задания усложнялись.

Дочка придумывала ребусы с рисунками. Когда она уезжала в лагерь, то каждый день сын получал письмо, и в каждом обязательно что-нибудь интересное, оригинальное. Письма мы храним, это своего рода семейная реликвия, трогательный символ доброты, любви и понимания. Часто вижу, как сын просматривает какие-то старые записки, письма, и такое хорошее выражение лица у него!

Как я ценила такие редкие минуты затишья и благодати в нашем шумном, задерганном «маленьком государстве». Конечно же, определяет общую атмосферу в семье разумное поведение взрослых, чувство юмора, состояние нервной системы.

Как-то один психиатр сказал мне, что глухой «расторможенный» ребенок способен отравить жизнь целой группе здоровых детей, довести их до истерики.

Неправда. Поверьте, эти дети не глупее нас; а если глупее, то наша вина, что не помогли, не научили.

Поговорите с воспитателями детских садов, и они расскажут вам, как ведут себя здоровые дети. Придите в школу (обычную) во время перемены и понаблюдайте: сколько раз вас, взрослого, толкнут, наступят на ногу и даже не извинятся. Дети есть дети, а их культура и поведение зависит от нас с вами. Я имею в виду обычных здоровых детей.

Глухой ребенок за день испытывает много неудобств, обид и огорчений. Попробуйте отключить звук у телевизора хотя бы на один вечер. Устали? А они в такой ситуации всю жизнь. И ничего, еще и улыбаются, смеются, радуются жизни. Срываются, конечно. А мы разве не срываемся?

Почему же тогда именно глухих малюток не принимают в обычный детский сад из-за их расторможенности? Согласна, непривычно. Окружающим придется быть терпеливее, добрее, умнее, наконец. Но ведь это — тоже человек. Человек, который попал в беду. А от беды никто не застрахован.