Так мало-помалу, в основном с помощью отсева, я пришел к формулировке, которая меня удовлетворяет, — на данный момент. Это попытка выразить словами — боюсь, слишком многословно — подлинное значение такого термина, как «привязанность» в его применении к взаимоотношениям. Данная формулировка, я убежден, описывает одну из нитей постоянства и развития в любых долговечных взаимоотношениях. Каждое слово в ней тщательно обдумано и имеет для меня большой вес:

«Каждый из нас посвящает себя совместной работе над процессом совершенствования наших нынешних взаимоотношений, потому что эти взаимоотношения сейчас обогащают нашу любовь и нашу жизнь, и мы хотим, чтобы они развивались». Насколько я понимаю, этим сказано все.

Возможно, ни в каких пояснениях нет необходимости, но мне просто трудно удержаться. Такая привязанность индивидуальна, однако постоянный, тяжелый, рискованный труд (это я постараюсь уточнить позже) по необходимости совершается вместе. Здесь признается, что взаимоотношения долговечны, только если это качество долговечности присуще им в каждый данный момент. Здесь не предпринимаются грандиозные попытки выявить прошлые или будущие затруднения, за исключением тех, которые делают совместную жизнь несчастливой в настоящее время. Взаимоотношения рассматриваются здесь как струящийся поток, а не статичная структура, которую можно было бы принять как данность. В центре внимания находится не столько партнер и не столько сам индивидуум (хотя об этом я тоже выскажусь позже), сколько собственно взаимоотношения, связанные с совместной жизнью и любовью между двумя людьми сейчас. Таким образом, здесь мы приближаемся к тому идеалу, который так хорошо описал Бубер и который, возможно, пострадает от сокращения цитаты, однако для меня чрезвычайно важны даже несколько фраз:

«Первичные слова Я—Ты могут быть высказаны только целостным существом... Когда человек говорит Ты, он ничего не имеет в качестве своего объекта... Он обретает свой статус в отношениях... Ты не имеет пределов (во взаимоотношениях Я—Ты). Никакая фальшь сюда не проникает; здесь колыбель Подлинной Жизни» (Buber, 1937, р. 3, 4, 7).