Я (к Денизе): А что ты обо всем этом думаешь?

Дениза: Я с ним согласна, хотя не думала об этом в таком ключе. То есть кое-что он мне высказал во время ссоры, но не так решительно и окончательно.

Я: Поясни немножко.

Дениза: Эрик сказал, что все эти мысли овладели им во время последней ссоры. Но они не были подсказаны мною — он сам до этого додумался. Я понимала, что нам будет трудно, но я не думала, что это может вообще разрушить или ослабить наши брачные узы, повлиять на них больше, чем что-либо другое. В этом вся разница. Я не думаю, что это может разъединить нас больше, чем все остальное. Знаешь, мы уже прошли через огонь и воду и перед нами не раз вставал вопрос — жить или не жить нам вместе, — так что такими пустяками нас уже не проймешь.

Эрик: Я считаю наше решение очень важным, и скажу почему. Видишь ли, есть разница между тем, как едешь в другую страну ты, и тем, как еду в другую страну я. Ты достаточно хорошо знаешь, чего хочешь, и достаточно уверена, что найдешь там это. Ты ждешь, что у тебя будет сколько-то грядок и ты сможешь на них копаться, то есть заниматься простыми вещами, о которых ты так долго мечтала. И все это завязано на семье. На этот счет ты чувствуешь себя совершенно спокойно.

А я еду с совершенно другими чувствами, связанными с моей профессиональной деятельностью. Для меня ежедневные радости и ежедневный энтузиазм основаны на общении с моими настоящими друзьями, поддерживающими и подбадривающими меня, на моих профессиональных успехах, на занятиях со студентами и т. п. Это объясняется тем, что я действительно люблю ту социальную среду, в которой мы вращаемся. Но я не думаю, что так будет и там. Какое-то время, по крайней мере, мы будем чувствовать себя чужими в незнакомой стране, а я еще и очень одиноко — в интеллектуальном, профессиональном и социальном смысле. Откровенно говоря, я не думаю, что люди там окажутся такими симпатичными, что я сразу смогу найти с ними общий язык. Я думаю, что это будет очень скользкий и трудный путь к установлению дружбы, выстраиванию взаимоотношений, путь по длинному и узкому мосту. А это значит, что поддержку мне все больше и больше придется черпать в собственной семье, рассчитывая на тебя и на детей. Поэтому, видя на такую перспективу, я говорю: «Ой-ой-ой, у нас все должно быть как можно лучше. Потому что если уж и дома я буду злиться, огорчаться и чувствовать себя неудовлетворенным, нас ждет настоящий ад». Я не смогу переключаться на что-то другое, как здесь, — вот что я имею в виду.