Уже в раннем возрасте ребенок осознает родительские воспитательные установки. О том, какими они должны быть в семье как домашней Церкви, пишет протоиерей Глеб Каледа в книге «Домашняя Церковь»: «У родителей должно быть единство взглядов на воспитание детей. Недопустимо, когда один разрешает, а другой запрещает, один наказывает, а другой вслух возмущается и жалеет. Никаких замечаний другому супругу в момент наказывания детей, даже несправедливого, при детях делать нельзя – потом, будучи вдвоем, можно и следует обсудить проступок ребенка и соразмерность и форму его наказания. Иногда жене остается лишь спрятать «полный слез взор матери в день отцовского гнева» (Р. Тагор). Даже самый гнев должен быть спокойным, не раздражительным, не злым; правда, владеть «спокойным гневом» очень трудно. Апостол учил: гневаясь, не согрешайте (Еф. 4, 26). Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали (Кол. 3, 21). А раздражает детей необоснованное и несправедливое наказание, непонимание их желаний, их стремлений, оскорбление их личности. В наказании должен быть просвет милости и любви, надежды на прощение. Наказание снимает только наказавший; это – общий закон жизни, ведь и епитимью снимает только наложивший. Это правило не отменяется даже смертью духовника» (24, 149). Но при этом Глеб Каледа замечает: «Нельзя все поступки детей покрывать нежностью. Любовь должна быть разумной и иногда карающей. «Нельзя» должно быть немного, но тведо установленных, ибо если их много, то они становятся невыполнимыми, а это порождает в детях непослушание» (там же).

Основным новообразованием к концу раннего детства становится радостное удовлетворение ребенка своими «достижениями». Взрослый выступает здесь в качестве знатока и ценителя детских этих достижений. Одобрение и похвала рождают чувство собственного достоинства, расширяют сферу самореализации ребенка. Возраст трех лет примечателен тем, что именно в нем ребенок персонифицирует свою личность. Примерно с трех лет ребенок начинает говорить слово «я».