Моя техника запоминания. Как я научился усваивать иностранные слова в необходимом количестве

Итак, уяснив однажды важную для своего дальнейшего самообучения мысль о бесполезности или, во всяком случае, непрактичности абстрактных тренировок, я на этом не остановился, а продолжил искать реальные подходы к активизации памяти. Я уже догадывался, что при запоминании какой-либо информации большую роль играет не только сила памяти, данная от природы, но и другая полезнейшая способность человека (кстати, и лучше, чем первая, поддающаяся совершенствованию) — способность разумно, расчетливо управлять и распоряжаться своей пусть даже самой умеренной памятью. Именно эта способность может неплохо компенсировать отсутствие врожденной мощной памяти. Ведь наша память — это как оружие в руках: можно палить из него неумело и невпопад, а можно точно прицелиться и попасть в цель. Продолжая это «оружейное» сравнение, можно еще сказать и так: лучше иметь обычную винтовку и метко стрелять из нее по намеченной цели, чем обладать пушкой, но бить из нее в чистое небо.

Подобные раздумья подвели меня к пониманию необходимости сознательного управления своей памятью. Я вновь начал рыться в литературе, разыскивая те, возможно еще скрытые от меня, психологические рычаги и кнопки, использование которых позволило бы мне стать настоящим хозяином и активным пользователем своей памяти. Как и прежде, я опять стал выискивать примеры для хотя бы в какой-то степени подражания. За некоторыми из них далеко ходить не пришлось, они давно уже были в моем поле зрения. Иван Иванович Соллертинский. Фантастически талантливый музыковед, критик, публицист, филолог, преподаватель и профессор ленинградской консерватории в 20–30-е годы. Для нас же наибольший интерес представляет то, что он, ко всем) прочему, еще и владел более двадцатью языками и ста (!) диалектами. Да, несомненно, ему многое было щедро дано от природы, и все же нам стоит повнимательнее к нему присмотреться и, быть может, сделать небесполезные выводы, а то и кое-что перенять, и не только из технологии его творческой работы, но и из всего стиля и ритма его жизни — стремительного, неугомонного и какого-то вдохновенно-феерического.