К примеру, в Восточной Африке стремительно набрал силу язык суахили – сейчас им пользуются, по самым скромным подсчетам, 40 миллионов человек. Точнее, пользовались как разговорным давно, но вот недавно на суахили была защищена первая диссертация по физике! Если все пойдет так и дальше, то скоро может образоваться отрасль точных наук, для знания которых необходимо будет уметь просмотреть справочник на суахили. И это очень хорошо – растет влияние целой группы развивающихся стран. Точно так же в свое время немецкий и английский робко отбивали свои права у латыни. Всего 400 лет назад, в 1582 году, мыслитель Р. Малкастер с горечью писал о родном языке: «Английский малозначителен. Его знают только на нашем острове, да и то не везде». А в Германии XVII века Ф. фон Логау сочинял в том же настроении:

В беде Германия, а с ней – ее язык.

Со всех сторон он помощь брать привык.

Вот речь французская, вот итальянский склад.

Мы отовсюду тащим наугад.

В аналогичном положении находился и русский язык. Потребовалась самоотверженная работа многих светлых умов, чтобы вывести его за достаточно короткий срок в число мировых. В самом деле, через какие-то 100 лет после появления грамматики Ломоносова великий немецкий математик К. Гаусс, достигнув почтенного 63-летнего возраста, будучи не только занятым, но и больным человеком, откладывает все и считает нужным усесться за русский. И это не причуда, ведь ему нужно вникнуть в труды Лобачевского, открывшего в далекой Казани, вне всякого сомнения, удивительные вещи. Правда, потом Гаусс проштудирует восьмитомник Пушкина, но поначалу речь шла все-таки о специальности.

Так вот, можно ли гарантировать, что открытия масштаба неевклидовой геометрии не появятся на суахили? Почему бы и нет. Скажем, для составления карты климатов Африки, прямо связанных с долгосрочными прогнозами погоды и для нашей страны, сотрудникам Института географии Академии наук СССР пришлось обработать записи на 25 языках, в том числе и совсем редких.