Как указывает Петерс (1958), Фрейд хотел объяснить оговорки, сны, гипнотические расщепления личности, и это явным образом окрашивало развитие им понятия бессознательной мотивации. Другими словами, Фрейд развивал понятие бессознательной мотивации – чтобы объяснить то, что люди сделали или не сделали, но для чего они не имеют адекватного объяснения. Эти явления были совсем неслучайными, как было принято считать, поскольку люди, с которыми они происходили, испытывали неудовлетворение от своей неспособности понять их, а сами эти явления были столь направленными и предсказуемыми, что казались мотивированными. Петерс (1958) особенно подчеркивает это. Если бы Фрейда убеждали объяснения, которые люди могли дать этим странностям своего поведения, он бы никогда не разработал понятия бессознательной мотивации. Из этого Петерс делает вывод, что лишь тогда, когда даваемое человеком объяснение его поведения не убеждает нас, нам следует рассматривать возможность наличия бессознательной мотивации. Это то, что сделал бы Фрейд, и то, что следует делать нам.

Итак, представьте себе, что мы видим, как человек внезапно останавливается посреди дороги, меняет свое направление и переходит на другую сторону улицы. Если мы спросим его, почему он так сделал, он ответит, что заметил табачную лавку на другой стороне улицы и пошел к ней, так как ему нужен был табак. Здесь нет ничего, что могло бы удержать нас от признания этого убедительным. Это поведение направленное, и оно соответствует личностной цели, которую человек осознает (то есть покупке табака). Здесь нет ничего, привлекающего к объяснению понятия бессознательной мотивации. Здесь нет странного. Но представьте себе точно такую же ситуацию, кроме того, что человек не перешел, а перебежал на другую сторону. Если бы он дал нам то же самое объяснение, мы бы не поняли, почему же он бежал. Если бы поблизости не было машин и если бы магазин явно не заканчивал свою работу, эта пробежка была бы странной. Если бы человек не мог нам ничего сказать, помимо того, что он хотел купить табак, мы могли бы заподозрить, что его действия были (по крайней мере, частично) подвержены бессознательной мотивации.