Вряд ли есть смысл описывать остальные исследования креативности (см. Razik, 1965), поскольку их результаты согласуются с открытиями Мак-Киннона, указанными выше. Даже исторические исследования жизни людей, прославившихся своим большим творческим потенциалом (например, Maddi, 1965), подтверждают трансцендентный характер их поведения. В великих людях есть даже черта, которую можно было бы назвать эгоизмом. Большинство из них глубоко верили в собственное величие. Даже Фрейд – главный представитель модели конфликта – разделял подобное убеждение (Jones, 1955). Эти свидетельства из различных источников подводят меня к выводу, что высшей формой существования является трансцендентность, а не приспособление.

Очевидно, данный вывод говорит о преимуществе модели самореализации над моделью конфликта в ее психосоциальном варианте. От этих открытий не особенно страдают интрапсихический вариант модели конфликта и модель соответствия. В классической фрейдистской теории, которая является прототипом теории психосоциального конфликта, не приводится более или менее удовлетворительного описания креативности. Последняя рассматривается как нечто, родственное сумасшествию. В соответствии с классической психоаналитической теорией при сумасшествии человек в максимально возможной степени приближается к утрате защит. В этом состоянии жизнедеятельность хаотична, деструктивна и полна тревоги. Инстинкты находят до некоторой степени прямое выражение, что наносит ущерб человеку и его окружающим. Креативность рассматривалась как нечто менее интенсивное – психопатологическое, но находящееся где-то в том же континууме. Акт творчества считался проявлением инстинкта, над которым человек в значительной степени не властен. Очевидно, что эта попытка объяснения креативности не выдерживает никакой критики в свете результатов исследований, подобных тем, что были здесь описаны. Только с появлением эгопсихологии персонологи, принадлежащие к лагерю психоаналитиков, смогли объяснить креативность таким образом, чтобы отличить ее от безумия. Но это объяснение потребовало добавить к модели психосоциального конфликта некоторые аспекты модели самореализации. В результате родилась совершенно новая теория, как я показал в главе 2.