"Представляется, что функционирование ствола мозга имеет отношение к особым полям сенсорной информации, которые постоянно изменяются, переключая наше внимание. Поступающие от органов чувств сигналы должны по-разному обрабатываться в зависимости от того, уделяем мы им внимание или нет, и если бы мы могли понять, как и где возникают подобные отличия, мы приблизились бы к пониманию того, как достигается уровень сознания. Вопрос в том, всегда ли афферентным импульсам, порождающим ощущения, позволяется достичь коры головного мозга, или иногда они блокируются на более низком уровне. Конечно, мы можем уменьшить поток от органов чувств, закрыв глаза и расслабив мышцы, когда мы хотим спать, и вполне возможно, что чувствительность некоторых органов чувств напрямую может зависеть от центральной нервной системы. Но нет причин полагать, что даже в глубоком сне или коме сенсорные импульсы не достигают центральной нервной системы. На какой-то стадии на пути к осознанности импульсы могут встретить барьеры, которые иногда открыты, а иногда закрыты. Где они, эти барьеры: в коре, в стволе мозга или еще где-то?"

Как далеко это высказывание выходит за пределы старого представления о нервной системе, включавшего немногим более, чем стимуляцию органа чувств, передачу этой стимуляции в чувствительную зону коры, переведение ее в двигательный импульс в моторной коре и проведение этого импульса по периферической нервной системе к мышцам! Адриан совершенно четко утверждает, что центральная нервная система контролирует поступающую в организм стимуляцию. Если такой контроль, названный Брунером стробированием, будет обнаружен, психологическое понятие защиты станет гораздо правдоподобнее. В возможности контроля со стороны центральной нервной системы за периферической стимуляцией кроется основа для перевода понятия защиты в четкую терминологию такого рода, это позволит противостоять критике, обличающей описание человека в человеке.

В поддержку понятия стробирования есть даже некоторые эмпирические доказательства. Эрнандес-Пеон, Шеррер и Джоувет (Hernandez-Peon, Schrerrer, and Jouvet, 1956) проделали физиологический эксперимент на кошках, в ходе которого они записывали электрический разряд, называемый потенциалом, в нервных клетках, называемых кохлеарным центром, расположенным на пути к головному мозгу сразу после органа слуха. Исследователи так настроили свой аппарат, что всегда, когда они издавали щелчок перед ухом кошки, они могли определять интенсивность и скорость электрических импульсов в этих нервах, непосредственно связывающих этот орган чувств с центральной нервной системой. Получив количество записей, достаточное для определения нормального уровня электрической активности в качестве реакции на звуки, Эрнандес-Пеон с соавторами ввели три вида неслуховых раздражителей. Во время звучания щелчка кошкам показывали двух мышек в банке, давали нюхать рыбу или ударяли по передней лапе; таким образом, использовались зрительные, обонятельные и телесные отвлекающие раздражители. Примечательно то, что электрическая активность в нервах, расположенных сразу же за кохлеарным центром, была значительно ниже при воздействии всех трех раздражителей, чем она фиксировалась при отсутствии отвлекающих раздражителей! Вероятно, импульсы, передаваемые в мозг по одному из сенсорных каналов, столкнулись с каким-то процессом в центральной нервной системе, посредством которого стимуляция, достигающая другой орган чувств, не передавалась за пределы этого органа. Даже не зная ничего больше об этом загадочном процессе, мы можем признать, что это четкое свидетельство надежности понятия защиты на физиологическом уровне анализа. Очевидно, что нервная система способна делать то, что многим психологам и философам представляется столь абсурдным. Эрнандес-Пеон и его коллеги предоставили нам свидетельство существования физиологической основы десенсибилизирующих защит, по крайней мере в системе слухового восприятия. Работа других исследователей (например, Granit, 1955; Leksell, 1945; Kuffler and Hunt, 1952; Galambos, Sheatz, and Vernier, 1956) показывает распространенность этого феномена за пределы слуховой модальности и также предоставляет свидетельства существования сходного физиологического механизма у сенсибилизирующих защит. Одно из наиболее ярких проявлений последнего, снова в слуховой модальности, мы находим у Галамбоса и соавторов (1956). Они использовали процедуру записи и схему эксперимента, сходную с тем, что сделал Эрнандес-Пеон с коллегами. Отличие состояло в том, что щелчок в ухе кошки служил сигналом последующего удара. Как только кошки усвоили это сигнальное значение щелчка, представления щелчка без удара было достаточно, чтобы породить более значительную вспышку электрической активности в нервных клетках, связующих кохлеарный центр с центральной нервной системой, чем у животных из контрольной группы, для которых щелчок не служил сигналом удара. Можно представить, что в процессе научения слуховая система стала особенно чувствительна к щелчкам, чувствительнее по сравнению с нормой.