Гиперсоциальность, паранойяльные черты личности в сочетании с фрустрацией потребности в любви у матери, самой имеющей неблагоприятный опыт отношений в прародительской семье, порождают амбивалентные чувства к ребенку, чаще всего дочери. "Я никогда не знала поощрения, девиз нашей семьи был "надо и должно". У меня характер такой же, как у мамы: бережливость, экономность, ответственность, работоспособность...- говорит о себе одна из клиенток Консультативного центра помощи семье,- у дочери совершенно нет категории "надо" - только то, что легко, вкусно, интересно".

Прародительские корни актуального конфликта осознаются, мать мучительно колеблется между двумя "жизненными сценариями" (терминология Э. Берна): первый требует от нее, следуя примеру собственной матери, быть "тираничной и деспотичной", воспитывать "удобную, хорошую дочь", какой осознает себя клиентка в прошлом. Однако индивидуальные психофизические особенности дочери (гипертимная акцентуация характера) и отягощенность соматическими заболеваниями ставят под угрозу реализацию подобной программы воспитания. Выход возможен, только если контролировать каждый шаг дочери, заниматься "без выходных и отпусков", ограничивать, запрещать, наказывать. Но клиентка, немолодая, интеллигентная женщина, смутно ощущает бесчеловечность воспитательного девиза собственной матери, обрекшего когда-то ее на холодное одиночество... Альтернативой могло бы стать признание несоответствия реального, живого ребенка иллюзорному идеалу "духовно богатой, душевно близкой дочери", тем более что девочка своим поведением как бы "приглашает" маму к иному стилю отношений: "Мамочка, я люблю тебя, даже когда ты на меня сердишься!" Здесь репродукция стиля отношений в прародительской семье сталкивается с непосредственными, чувствами клиентки, ее глубокой потребностью в привязанности и любви. Существует довольно аргументированная точка зрения, что воспроизведение стиля воспитания из поколения в поколение - общая закономерность (А. И. Захаров, 1982).