В результате осознания стереотипов поведения, своего и партнера, а также способов достижения желаемых целей у клиентов восстановились интимные отношения, улучшился эмоциональный климат; стабилизировалось психическое состояние, особенно клиентки, и только тогда на первое место встал вопрос о сыне. Но, как ни странно, в словах клиентки уже не звучал такой ужас по поводу его поведения. Кроме того, клиентка отметила, что впервые за последний год она смогла с сыном разговаривать спокойно, и более того, что совершенно ее поразило,- сын не грубил ей в ответ и слушал, что ему говорят. На этом консультативная работа временно была прекращена по предложению самих клиентов.

Можно привести другой пример. В консультацию обратился мужчина 46 лет, военный, женат, имеет двоих детей, оба взяты из детского дома в возрасте 3-5 лет.

Жалоба касалась "сына 15 лет: лентяй, ворует, убегает из дому, ничем не интересуется, врет. Контакта нет совсем, в консультацию не придет, супруга тоже. "Что делать? Парень катится в колонию". Самодиагноз - плохая наследственность. Скрытый смысл: "Если ничего сделать нельзя, снимите с нас чувство вины, чего мы только не делали, может, лучше махнуть рукой, пусть катится". Клиент сам воспитывался в детском доме, неуверен в своей родительской позиции, не имеет опыта близких эмоциональных отношений, неуверен в себе как мужчина, супружеские отношения нарушены, внутренняя мягкость и неуверенность клиента маскируются военной выправкой, суровостью и дисциплиной. Стиль воспитания авторитарный, суровый, строгий, хотя супруга считает его слишком мягким и требует еще большей жесткости в обращении с сыном, при этом чаще сама исполняет роль карающей руки. Детям не говорят, что они приемные, но нелестных эпитетов по поводу их характеров хоть отбавляй. В доме требуется беспрекословное повиновение и подотчетность.

С раннего возраста детей родителей преследует страх, что приемыши покатятся по плохой дорожке из-за плохой наследственности. Поэтому они осуществляют сверхстрогий контроль за поведением, ничего не прощается, даже малейшая ложь клеймится позором, и ребенку предрекается плохое будущее. У родителей нет ни малейшего представления о том, что думают, чувствуют их дети. Об этом даже некогда задуматься, поскольку надо все время проверять, как бы чего не вышло. От детей ждут только плохого: "Ну, я же говорила, опять он соврал".