Некоторые концепции речевой рефлексии в лингвистике. Первым, кто в лингвистике четко поставил проблему теоретического соотношения спонтанных и рефлектируемых речевых процессов, был И. А. Бодуэн де Куртенэ. Он не только резко протестовал против отождествления психики и сознания, не только последовательно противопоставлял «языковое мышление» и «языковедное мышление», которые, по его словам, различаются «...настолько, насколько знание физиологических процессов отличается от их совершения» (Бодуэн, 1963, T.I, с.52), но и ввел очень важное понятие постепенной «автоматизации языковых функций» (там же, т.2, с.316). Ему же принадлежит принципиально важное понятие «осознательненья» ребенком «его собственного языка», «приведения к сознанию... того, что в виде бессознательных языковых представлений жило уже в психическом мире детей» (Бодуэн, 1960, с.247). Наконец, он ввел понятие трех уровней автоматизма («силы и самостоятельности») русских гласных фонем (Бодуэн, 1963, т.2, с.266). Об этих взглядах Бодуэна де Куртенз см. Леонтьев, 1969я; 1965а; Григорьев, 1960).

Идея различных уровней осознания своей речи или рефлексии над речью высказывалась и другими крупными лингвистами прошлого. Так например, автор знаменитого в свое время «Синтаксиса русского языка» Д. Н. Овсянико-Куликовский пользовался достаточно расчлененной системой понятий, говоря, что слово есть «...ассоциация содержания, данного в светлой точке сознания, с звуковым комплексом, отражающимся между двумя порогами (сознания и внимания - Авт.), и с грамматическою формою, которая, пребывая в сфере бессознательной, аперцепирует содержание известною грамматическою категориею» (Овсянико-Куликовский, 1912, с.5- 6). У него встречаются даже такие определения, как «в бессознательной сфере недалеко от порога сознания» (там же, с.7). О взглядах других видных русских лингвистов см. Наумова, 1990.

Весьма интересны соображения, высказанные учеником И. А. Бодуэна де Куртенэ Л. П. Якубинским в его знаменитой статье «О диалогической речи». Он вводит понятие речевого автоматизма, комментируя его так: «Здесь речевые факты не входят в сознание, не подлежат вниманию - ни в момент, предшествующий началу деятельности (так как нет отбора и борьбы мотивов), ни во время самой деятельности (так как они привычны). ...Автоматическая речевая деятельность принадлежит к типу так называемых вторично-автоматических деятельностей, возникающих из сознательных путем повторения, упражнения и привычки... Диалогическая форма способствует протеканию речевой деятельности в порядке простого волевого действия, вне обдумывания и отбора...» (Якубинский, 1986, с,52- 53). Сходные мысли есть у Е. Д. Поливанова. К сожалению, не собраны и не осмыслены высказывания по этому поводу других участников ОПОЯЗа, например В. Б. Шкловского, О. М. Брика, Б. М. Эйхенбаума и близких им по духу Р. О. Якобсона и В. М. Жирмунского.