Сначала, некоторые выражения при отсроченной эхолалии могут показаться странными, но они станут более понятными, когда мы узнаем об их происхождении. Многие фразы на самом деле это попытки общаться. Следующий отрывок наглядно это показывает:

Меня однажды спросили, почему я всегда повторяю фразу именно так, как она была произнесена, даже подражая голосу, тому, кто только что ее произнес. В тот момент я не могла найти объяснение. Но, когда меня попросили написать об этом, мне пришлось заглянуть так глубоко в себя, как никогда прежде мне не доводилось этого делать. И теперь я знаю, что на этот вопрос могут быть несколько ответов. Во-первых, приходится прилагать столько усилий, чтобы понимать речь, что, когда в конечном итоге удается постичь смысл произнесенных слов, кажется, что они отпечатываются в мозгу именно том виде, в каком ты их слышишь. Во-вторых, когда пытаешься говорить тоже приходится прилагать огромные усилия. Поэтому особенно когда еще только учишься все, что ты можешь сделать, это попытаться воспроизвести, что ты смог запомнить благодаря прекрасной памяти. В-третьих, долгое время ты имеешь лишь слабое представление о речи, и к тому же она требует от тебя таких усилий, что ты начинаешь верить, что ты должен воспроизвести не только слова, но и голос, которым они были сказаны. Тебе просто не приходит в голову мысль, что эти слова можно произносить различными голосами, и что существует альтернативный способ выражения. Только благодаря своей учебной работе, я смогла осознать тот факт, что одно и тоже можно сказать по-разному, и все эти варианты будут считаться правильными. В-четвертых, иногда повторение фраз давало мне чувство уверенности. В-пятых, когда я начала повторять в точности фразы, которые мне говорили, я думаю, что в то время самостоятельно я могла бы произнести не более двух слов. Таким образом, повторение давало мне возможность практиковать более длинные предложения, даже если они не были построены мной.

Тереза Жолифф и др., 1992