А несколько ниже, вспоминая сравнение архитектора и пчелы у К.Маркса, пишет, что "огромному преимуществу интеллекта над инстинктом мы в большой степени обязаны механизму

внутренней речи... Переносясь извне вовнутрь, речь образовала важнейшую психологическую функцию, являясь представителем внешней среды в нас, стимулируя мышление, а как думают некоторые авторы, закладывая фундамент и развитию сознания" [9; 196]. Противоречивость собственной концепции (а не только изложения А.Р. Лурия) была осознана Л.С. Выготским. Упомянув в письме к А.Н.Леонтьеву 23.07.29 о непоследовательности А.Р.Лурия, Л.С. Выготский пишет: "Это не личная вина А.Р., а целой "эпохи" нашей мысли..." [6; 14]. Теория использования знака как психологического орудия без теории интериоризации, без представления о системной реорганизации психических функций не может непротиворечиво объяснить генезис поведения ребенка - к такому заключению через год подойдет Л.С.Выготский. Но прежде чем говорить об этом, кратко остановимся на истории второй - "патологической" - линии исследований.

С целью ее осуществления Л.С. Выготский в 1926 г. пришел в Клинику нервных болезней, где уже работал А.Р.Лурия. В научной автобиографии А.Р.Лурия вспоминал: "Л.С.Выготский и я пришли в эту клинику в середине 20-х годов, может быть, по разным причинам. Я, пытаясь найти материал для анализа распада поведения у больных с неврозами (с помощью сопряженной моторной методики. - Т.А.), Л.С.Выготский - с более широкими интересами, связанными с трудным и аномальным детством, с одной стороны, и с ролью речи в поведении человекас другой" [25; 103](СНОСКА: Рукописный вариант автобиографии был любезно предоставлен Е.А. Лурия.).

Итак, первым заинтересовался органическими поражениями мозга Л.С.Выготский, он втянул в эту работу А.Р. Лурия, и они обратились к исследованию сначала нарушений речи (афазии), а затем нарушений движения (болезнь Паркинсона) и других клинических форм.