§ библиотека мастерская Помощь Контакты Вход —

Ивин А.А. Философия истории: Учебное пособие

В каталоге: Разное
Прислано в библиотеку: Jerry
Стр. 462

Упрощенная манера мотивации и легковерие

 

Коллективистическое общество заметно тяготеет к формализму, отрыву формы от содержания и абсолютизации ее. Внешнее, жесткое, формальное правило едва ли не целиком определяет жизнь и деятельность коллективистического человека, его отношение к миру и к другим людям. Формализм проистекает из ощущения предназначенности всех вещей заранее определенным целям, из очерченности всякого представления незыблемыми границами. В социальной сфере такие границы устанавливаются прежде всего господствующей идеологией, твердыми авторитетами и непререкаемой традицией.

«Как смертные, так и повседневные грехи подразделяются в соответствии с жесткими правилами, - пишет Й. Хейзинга о средневековом обществе. - Правовое чувство непоколебимо, словно стена; оно ни на мгновение не испытывает сомнения: преступника судит его преступление, как гласит старинная поговорка, выражающая принцип судопроизводства» (СНОСКА: Хейзинга Й. Осень Средневековья. С. 261). Всеобъемлющий формализм стимулирует веру в неукоснительное воздействие произнесенного слова, что в позднее средневековье проявляется в благословениях, заговорах, в языке судопроизводства. «Составленное по всей форме ходатайство содержит в себе нечто величественное, торжественно-настоятельное, вроде тех пожеланий, которые звучат в сказках» (СНОСКА: Хейзинга Й. Указ. соч. С. 263).

Аналогичным образом обстоит дело и в тоталитарном обществе, где жестким, чисто формальным образом расписаны права и обязанности индивидов, процедуры проведения коллективных мероприятий, прикрепления людей к трудовым коллективам, проступки и наказания за них. Правовое чувство здесь так же непоколебимо и не знает сомнений. Когда в августе 1936 г. было опубликовано обвинительное заключение по делу группы Зиновьева - Каменева, еще до суда пресса начала широкую кампанию с требованием «Смерть предателям!» На собраниях рабочих на заводах, в партийных организациях принимались резолюции, требовавшие расстрела, и их тут же перепечатывали во всех газетах. «Многие из тех, кто жил в России в эти годы, - пишет А. Буллок, - свидетельствуют, что огромное большинство советских граждан, не только рабочие и служащие, но и интеллигенция, верили, что арестованные и подсудимые действительно были врагами народа, готовившими заговор» (СНОСКА: Буллок А. Гитлер и Сталин. Жизнь и власть. Т. 2. С. 77). Сам термин «враг народа» выступал как то заклинание, действие которого должно сказаться немедленно и неукоснительно.

из 557
Предыдущая    Следующая
 
Реклама
Авторизуйтесь