И тем не менее процесс становления открытого общества сделался уже необратимым. Сложно сказать, какой из возможных его вариантов реализуется в ближайшем будущем в России, но очевидно, что основное направление ее движения к такому обществу уже определилось.

Ю. Н. Давыдов указывает, ссылаясь на М. Вебера, что возможен вовсе не единственный капитализм, а по крайней мере два существенно различных его типа - торгово-спекулятивный, или, как его еще называют, ростовщически-авантюрный, и другой - промышленный и высокопродуктивный. По мысли Давыдова, в России уже заложены основы капитализма первого, торгово-спекулятивного типа, что определило не лучшую судьбу наших ближайших десятилетий. «...Уже на первом этапе нашего - фактического! - поворота к капиталистической форме хозяйствования оказался официально «снятым» вопрос о двух радикально противоположных типах «хозяйственника», каждый из которых предлагал свою культурно-историческую версию «развития капитализма в России»... Так что уже тогда было из кого выбирать - нужно было лишь признать саму возможность подобного выбора, невзирая на все официальные умолчания, блокировавшие сам вопрос о нем, причем еще на дальних подступах к нему. В этом и заключалась одна из «глубинно-психологических», так сказать, ошибок теоретиков и идеологов перестройки, которой ...не преминули воспользоваться их политические соперники, «разрешившие» капитализм в России не только де-факто (что уже сделали, по сути, их предшественники), но и де-юре, сумев извлечь из юридического признания свершившегося факта немалый политический и идеологический эффект. Однако хотя во втором случае, когда «кошка» уже во всеуслышание была названа кошкой, и возник уже весьма значительный слой людей, «материально» заинтересованных в том, чтобы осуществлять ельцински-гайдаровски-чубайсовскую «радикальную реформу» как капиталистическую революцию сверху, вопрос о выборе между двумя социальными типами капитализма в России был вообще снят с повестки дня. Ибо радикальных реформаторов, изначально заинтересованных в том, чтобы извлечь из экономической реформы прежде всего и главным образом политический эффект («власть, власть и еще раз власть»), волновало не качество прокламируемого ими капитализма, а количество «капиталистов», лично обязанных им открывшимися возможностями стремительного обогащения, а потому готовых голосовать за них немедленно, «здесь и теперь». Тех, кто «валил» Горбачева и его команду с этих позиций, вопрос о двух качественно различных социокультурных типах капиталиста если и мог обеспокоить, то чисто негативно: сам факт его возникновения в радикал-демократическом сознании был бы симптомом разложения этого сознания» (СНОСКА: Давыдов Ю. Н. Макс Вебер и современная социологическая теория. М., 1998. С. 468).