Я чуть-чуть помолчал и добавил очень мягко:

— Я ведь не дрессировщик.

Это резкое и грубое слово, слово совсем из другого контекста, цирковой термин, я произнес очень мягко и почти неслышно, почти что про себя.

Инна еще раз взглянула на меня уже другим, как мне показалось, чисто женским взглядом:

— Да уж, не укротитель.

Слава Богу! Она вошла или, как иногда говорят, присоединилась к моему психотерапевтическому контексту общения. Теперь передо мной сидела не удрученная несчастьями и измученная переживаниями клиентка, а просто девочка, уставшая и растерянная, с какими-то своими проблемами, которые были хотя и нелегкими, но все же менее значимыми, чем вся ее нынешняя и будущая жизнь. Именно так я воспринял складывающуюся терапевтическую ситуацию в тот момент, когда она, отведя от меня глаза, сказала:

— Я просто дико устала и не пойму, чего от меня хотят. (Пауза) Отец, мама и этот доцент. Не пойму потому, что все они хотят от меня разного. И каждый своего. Отец звонит каждую неделю и тратит бешеные деньги на то, чтобы меня в чем-то убедить. Мама “грузит” в промежутках между телефонными налетами папы. А доцент... — она замолчала.

— Папа в другом городе живет? — поинтересовался я.

— Нет, в другой стране. Он в Соединенных Штатах уже семь лет живет. Со своей новой женой, которая меня терпеть не может. У них ребенок маленький. Мальчик. А меня папик по старой памяти достает.

— А мама?

Инна поняла мой вопрос чисто по-женски и тут же ответила:

— Мама со своим чуваком, как бы моим отчимом, никак не может разобраться. То он пьет и денег не дает, то не пьет, но тогда гуляет и тоже денег не приносит.

— Вы-то с кем живете? — уточняю я для себя ситуацию.

И это уже явный просчет, профессиональный недосмотр в моей работе, поскольку все подобные формальные вопросы следует выяснять еще при первой встрече. Но, к сожалению, в этот раз так не получилось.

— С собой, — отвечает Инна и тут же поправляется, — то есть я живу в одной квартире с мамой, бабушкой и отчимом, но у меня отдельная комната, и получается как бы такая коммуналка. А псина моя, Джесси, со мной живет. Французский бульдог, — при этих словах на ее лице промелькнула легкая тень улыбки, — вы знаете эту породу?