Приведем несколько наблюдений. В одном из них речь идет о мальчике 8 лет, больном неврастенией, обидчивом и ранимом, легко устаюшем, боящемся пожара, темноты и одиночества, но тем не менее испытывающем необъяснимое для окружающих влечение к огню, спичкам, патронам и «пиротехническим эффектам». К школе он мог легко «вспыхнуть» при ссоре и вступить в драку, защищая себя от обиды и оскорбления. Уже в этом проявлялась его внутренняя противоречивость - возбудимость, стремление утвердить себя, с одной стороны, и ранимость, боязливость - с другой. Отца своего не помнит, так как он ушел в первые годы его жизни после рождения сестры, на которую перешло все внимание матери. Так он оказался эмоциональной сиротой при существующих родителях, и его попытки самоутверждения, эмоциональная неустойчивость - следствие отсутствия мужского стабилизирующего влияния, признания и любви матери.

Следующее наблюдение также относится к мальчику 8 лет, но уже с неврозом страха, заиканием и тиками. Его мать родилась в свое время от незарегистрированного брака и никогда не видела отца. Таким же образом появился и у нее сын, ни разу не видевший отца. Испытывая трудности в общении с противоположным полом, мать переносила их в известной мере и на отношения с сыном, не признавая его мальчишеского «я», строго и наказующе воспринимая любые оплошности и промахи. Скорее, она была не матерью, а наказующим отцом - символом традиционного авторитета, принуждения и власти. Функции же матери в семье выполняла бабушка, чрезмерно опекающая и беспокоящаяся по поводу всех возможных несчастий на земле. В результате подобного отношения мальчик с природным холерическим темпераментом становился, с одной стороны, все более возбудимым, а с другой - боязливым и неуверенным в себе. Пропорционально этому нарастало вначале заикание, а потом и тики как симптомы блокирования активности, отсутствия психомоторной разрядки и критического увеличения неразрешимого для мальчика внутреннего напряжения и беспокойства. Состояние его ухудшилось в 1-м классе, когда возросли психологическое давление матери, требования и наказания при отсутствии похвалы, душевной теплоты и поддержки. В то же время мать считала сына безнадежно ленивым и упрямым. Он не стал медлительным и обстоятельным, как того хотела мать с флегматическим темпераментом, зато стал «вредным» в ее представлении. Фактически его «вредность» - это неспособность соответствовать требованиям в семье из-за появления у него болезненных невротических расстройств. Последнее - следствие диктата матери, всепоглощающей опеки бабушки и отсутствия адекватной ролевой модели идентификации с отцом.