Еще более углублена мысль о социальном времени у Н. Н. Трубникова, который отмечал: «Если время физической длительности самой по себе есть время своего рода горизонтального распространения, то истинно человеческое время есть время развития, время человеческого становления, время восхождения. Оно есть время «снятой» горизонтальной длительности, т.е. время «поставленного», вернее, вставшего на ее место «вертикального устремления», т.е. время человеческого исторического восхождения. И это измерение есть принципиальным образом иного порядка. На грани, на пересечении этих двух структур - существования и осуществления, горизонтальной и вертикальной, - в точке преломления этих измерений мира лежит истинное бытие человека... Формы осуществления времени надстраиваются над формами существования» (См.: Трубников Н. Н. Время человеческого бытия. - М., 1987. - С. 245-247).

Как видно из приведенных рассуждений, историческое познание осуществляется в плоскости существования, в то время как социальное познание реализуется в плоскости осуществления.

И. Пригожин и И. Стенгерс в известной работе «Порядок из хаоса» приводят рассуждения Броделя о трех временных шкалах и о временном пристрастии.

1.      Шкала географического времени - эпохи или зоны.

2.      Шкала социального времени - история государств или цивилизаций.

3.      Шкала индивидуального времени - история событий в жизни того или иного человека.

Отсюда возникает временное пристрастие - одно общество живет прошлым, другое может быть поглощено будущим. Каждая культура и личность мыслит в терминах временных горизонтов. Такое мышление - источник социальных и экономических трений, но оно же и придает специфику социальному познанию. Причем такое положение применимо не только к обществу, оно в полной мере характерно и для индивидуального человеческого существования. Для иллюстрации мысли о несовпадении физического и социального времени обратимся к классику русской поэзии А. С. Пушкину.