Но этого мало. Учение Фихте об интуиции не только несло на себе печать изначального гносеологического субъективизма системы. В этом учении оставалась неясность или недосказанность, ставившая под сомнение самое характеристику интуиции как интуиции «интеллектуальной». Термин «интеллектуальная интуиция» Фихте применяет неоднократно, но была ли эта интуиция подлинно «интеллектуальной», то есть усмотрением ума?

Во-первых, заслуживает внимания тот факт, что, характеризуя свою интуицию как «нечувственное созерцание», Фихте указывает лишь на нечувственный предмет постижения, а не на его способ или метод. Именно в этом смысле он пояснял, что интеллектуальная интуиция есть «созерцание одной только деятельности» и что сама созерцаемая посредством нее деятельность есть не неподвижно пребывающее «бытие», а нечто «постоянно движущееся», или «жизнь». Однако из того, что созерцаемый предмет есть «жизнь», никак еще не видно, что созерцание этой «жизни» есть созерцание ума, или интеллектуальная интуиция.

Во-вторых, даже если интуиция, о которой говорит Фихте, все же есть интуиция ума, в ней присутствует несомненный элемент алогизма. По отношению к интуиции Фихте признал понятия низшей и неадекватной формой постижения. По крайней мере само обоснование интеллектуальной интуиции Фихте поставил вне сферы понятий, провозгласил независимым от понятий и даже недоступным для понятий. «Что такая способность интеллектуальной интуиции имеется,— утверждает Фихте, — этого нельзя доказать посредством понятий, как нельзя вывести из понятий и того, что она такое. Каждый должен найти ее непосредственно в самом себе или же он не сможет познать ее никогда» (37, 463). Так ставился у Фихте вопрос об интуиции до 1804 г. Это интуиция самосознающего субъекта, направленная непосредственно на его деятельность, не обосновываемая логическими понятиями.

Начиная с редакции «Наукоучения» 1804 г. Фихте приступает к построению строго логической системы опосредствованного знания о знании. Субъективной очевидности противопоставляется объективная истинность, не зависящая ни от интуиции, ни даже вообще от сознания. В своих сочинениях этого периода Фихте считает ошибкой предшествующего идеализма именно то, что этот идеализм «делал непосредственное сознание абсолютом, первичным источником и удостовери-телем истины» (39, 192). Простая непосредственность факта сознания, его интуитивная очевидность не есть еще логическое основание для того, чтобы этот факт вошел в систему научного знания. Условием вхождения в систему Наукоучения может быть только происхождение понятия из понятия. Поэтому в редакциях после 1804 г. Фихте уже отрицает значимость «высказываний непосредственного сознания» (39, 195). Теперь он резко подчеркивает неспособность факта сознания, как такового, выполнять роль логического обоснования: «Если, однако, ты думаешь, — говорит Фихте, — что в ... сознании кроется основание того, почему истина есть истина, то ты впадаешь в иллюзию» (39, 195).