Если бы наш ум не обладал способностью интеллектуальной интуиции, то он оставался бы — так утверждает Фихте — совершенно пассивным, он был бы «недвижимой ареной, на которой одни представления сменялись бы другими представлениями, но не был бы деятельным началом, которое производило бы себя» (37, 465). «Я не могу находить себя действующим,— говорит Фихте, — не находя в каком-нибудь постигаемом чувственном созерцании объекта, на который я действую, и не порождая образ того, что я хочу создать...» (37, 464).

Сознание, раскрывающееся в актах «интеллектуальной интуиции», есть, по Фихте, «особое, а именно непосредственное сознание» (37, 465). В отличие от Канта, который допускал для человека только чувственные интуиции и видел в них условие опытного познания, но никак не средство познания вещей самих по себе, а также в отличие от Якоби, который, правда, признавал возможность познания высшей реальности, но средством такого познания считал интуицию чувства, Фихте подчеркивает нечувственный характер интуиции, ведущей к познанию жизни. Это, поясняет он, «созерцание, а именно не чувственное созерцание, которое касается материального существования, а созерцание одной только деятельности, которая не есть нечто неподвижно пребывающее, а есть постоянно движущееся, не бытие, а жизнь» (37, 465).

Только через эту «интеллектуальную интуицию самодеятельного Я» впервые, по Фихте, становится возможным понятие действования (см. 37, 467).

Что было в этом учении нового сравнительно с теориями интеллектуальной интуиции, разработанными, рационалистами XVII в.?

Новой была прежде всего диалектическая ?ендей-ция теории Фихте. «Интеллектуальная интуиция», как ее понимает Фихте, — орган действенного познания, направленного не на мертвую субстанцию, а на жизнь, диалектически развивающуюся, движущуюся в противоположностях. В теории познания рационалистов интуиция — пассивное видение вечной и бесконечной сущности, отрешенной от мира конечных вещей. В Наукоучении Фихте интуиция понимается как деятельность, составляющая единое с действенным потоком жизни. Смысл учения Фихте — в усмотрении главенства действования над теорией, в проведении генетической точки зрения через теорию познания, в усмотрении посредством этого генезиса диалектического единства противоположностей: субъекта и объекта, свободы и необходимости. Условием усмотрения этого единства и является «интеллектуальная интуиция», в акте которой снимается, уверяет Фихте, противоположность субъекта и объекта познания. «Всякое возможное сознание как объективная принадлежность некоторого субъекта, — говорит он, — предполагает непосредственное сознание, в котором субъективное и объективное—безусловно одно и то же, иначе сознание абсолютно непостижимо» (37, 528). Это непосредственное сознание и есть, по разъяснению Фихте, интеллектуальная интуиция: в ней Я необходимо полагает самого себя, поэтому субъективное и объективное слиты в нем воедино. «Всякое другое сознание, — говорит Фихте, — связано с этим и им опосредствовано; и только через связь с ним становится сознанием: только такое сознание ничем не опосредствовано или обусловлено; оно безусловно возможно и просто необходимо, если вообще должно существовать какое бы то ни было другое сознание. Я должно быть рассматриваемо не как один лишь субъект, как его до сих пор почти везде рассматривали, а как субъект-объект в указанном смысле» (37, 528—529).