В этих возражениях Канта звучит не только нота агностицизма. В них, кроме того, звучит голос ученого и мыслителя, восстающего против подмены строгих форм научного мышления и доказательства понятием об интуиции и о непосредственном знании. Выступления Канта в «Berlinische Monatsschrift» — это выступления не только в защиту «критического» агностицизма, но и против философии, враждебной научному духу, — против философии непосредственного знания. Мотивы Канта сродни мотивам, которые десятилетием позже заставят Гегеля выступить (в «Феноменологии духа») против развитой Шеллингом и романтиками мысль Канта, согласно которой бытие бога, невозможное как предмет теоретического доказательства, может и должно основываться на постулате практического разума.

Критики рассудка, в защиту идеи научной философии. Но для того чтобы состоялось выступление Гегеля, философия должна была высвободиться из пут кантовского агностицизма. Нельзя было вести борьбу против теорий непосредственного знания и интуиции, оставаясь на почве кантовской метафизики, кантов-ского обособления рассудка и разума, кантовского противопоставления вещей в себе и явлений.