Напротив, теории интеллектуальной интуиции, создававшиеся рационалистами, были априористическими или по крайней мере заключали в себе элементы априоризма. И действительно, утверждаемая этими теориями невыводимость из опыта основных признаков достоверного знания — необходимости и всеобщности — неизбежно вела к признанию доопытного источника всех непосредственных истин, обладающих такими признаками.

Но если всякая рационалистическая теория интуиции заключала в себе элемент априоризма, то далеко не всякое учение априоризма сочеталось с теорией интеллектуальной интуиции. Были философы, которые допускали наличие в уме некоторых априорных знаний, но вместе с тем отрицали непосредственный, то есть интуитивный, воззрительный, характер этих априорных истин.

Таким философом был, например, Кант. Теория познания Канта априористична. Априористично также ею учение о формах чувственной интуиции — о пространстве и времени. Однако, признавая интуитивный, воззрительный характер априорных форм чувственности, Кант отрицал способность человека к интеллектуальной интуиции. В учении Канта логический и гносеологический априоризм сочетается с отрицанием интуитивного характера знаний, априорно присущих интеллекту.

Что же представляет собой непосредственное, или интуитивное, знание, о котором говорили многие крупные философы XVII в., как идеалисты, так и материалисты: Декарт и Локк, Лейбниц и Спиноза?

Во-первых, интуитивное познание как непосредственное должно, согласно их учениям, отличать от рассудочного познания, опирающегося на логический аппарат определений, силлогизмов и доказательства. Так, например, Декарт (1596—1650) полагал, что основные аксиомы науки и философии — именно такие истины: непосредственные, интуитивные. Истины эти открываются путем прямого усмотрения разумом и не выводятся на основе правил логического определения. В своем труде «Разыскание истины посредством естественного света» Декарт писал: «Не станете же вы воображать, будто для приобретения... предварительных понятий необходимо принуждать и мучить наш ум, чтобы находить ближайший род и существенное различие вещей и из этих элементов составлять истинное определение» (33, 523 (СНОСКА: Здесь и далее первая цифра соответствует номеру, под которым цитируемое произведение значится в списке литературы, помещенном в конце книги. Вторая цифра — номер страницы этого произведения, на которой находится приводимая цитата. При цитировании произведений на иностранных языках в ряде случаев указывается и соответствующая страница русского издания (эта, третья, цифра отделяется от второй цифры точкой с запятой))); «есть много вещей, которые мы делаем более темными, желая их определить, ибо вследствие их чрезвычайной простоты и ясности нам невозможно постигать их лучше, чем самих по себе» (33, 523—524). И далее: «К числу величайших ошибок, какие допускаются в науках, следует причислить, быть может, ошибку тех, кто хочет определять то, что должно просто знать» (33, 524).