Во всем, о чем до сих пор шла речь, Бергсон, по-видимому, говорит о преимуществах большей адекватности, присущей художественной интуиции (сравнительно с представлениями и понятиями интеллекта). Ограничив всесторонность художественной интуиции, Бергсон подчеркивает, что, будучи по необходимости селективной, односторонней, она все же всегда остается даже и в этой своей односторонности адекватной по отношению к реальности. Такая интуиция, разъяснял он, без всякого сомнения, не есть познание всей реальности; но одно дело — познание относительное, другое дело — познание ограниченное. «Я полагаю, — утверждает Бергсон, — и я сделал все, что мог для того, чтобы это доказать, что наше познание реальности ограниченно, но что оно не относительно» (см. 64, 35).

Однако более внимательный анализ показывает, что бергсоновская «адекватная» реальности художественная интуиция не только не есть интеллектуальное постижение реальности, но и в очень малой степени может быть вообще характеризована как познание. Из разъяснений самого Бергсона следует, что его художественная интуиция не столько непосредственный образ видимой реальности, сколько совершенно алогическое внушение,. порождаемое в восприятии запечатлевающими средствами искусства.

Здесь, если можно так выразиться, Бергсон «поправляет» или «уточняет» самого себя. Рискуя обнажить непоследовательность в понимании познавательной функции искусства, которое было только что объявлено совершеннейшей формой видения вещей, он поясняет, что, строго говоря, искусство не столько даже видение, созерцание, сколько особое состояние души, и притом состояние, не нами свободно избираемое или достигаемое личным усилием, а скорее навязываемое, внушаемое нам со стороны, извне.

Согласно Бергсону, цель искусства — «запечатлевать в нас чувства, а не выражать их». Искусство «нам их внушает, причем оно охотно обходится без подражания природе, когда находит более действенные средства» (24, 25). Искусство не отражение реальности, а особый род гипноза, сообщающего нам то или другое впечатление реальности. «В приемах искусства, — утверждает Бергсон, — можно найти в более утонченной, изысканной и, так сказать, одухотворенной форме те же самые приемы, посредством которых достигают обычно состояния гипноза» (24, 24). Но тем самым вопрос о художественной интуиции из плана рассмотрения образов искусства переносится в плоскость художественных эмоций и алогических способов их запечатления.