4. Диалектика непосредственного и опосредствованного знания в философии Гегеля

Для всех корифеев немецкого классического идеализма вопрос об интуиции коренился не только в проблематике чисто философской, независимой от вопросов теории науки, но также и в их стремлении выяснить источники достоверности научного знания, его логической всеобщности и необходимости. Можно даже сказать еще более общо. К вопросу об интуиции их вели различные проблемы различных наук и областей творчества. Кант разъяснял себе — при помощи учения о формах чувственной интуиции пространства и времени — строго достоверный характер истин геометрии и арифметики. Фихте, романтики, Шеллинг прибегли к учению об интеллектуальной интуиции для разрешения диалектических противоречий в области истории (диалектика необходимости и свободы в ходе исторического прогресса), в области теории познания и эстетики (диалектика творческого воображения и рассудка, бесконечного и конечного, субъекта и объекта и т. д.). Даже у Гегеля, склонного думать, будто в строгом смысле слова только философия есть настоящая наука, а так называемые науки — лишь несовершенные рассудочные суррогаты научности, проблема интуиции возникала в исследовании отношения между непосредственно наличным результатом развития и тем историческим опосредствованием, которое только и может привести к этому результату, — в познании, в историческом процессе, в развитии идейных сфер искусства, религии и философии.

Вопрос о непосредственном знании занимал Гегеля в течение всей его деятельности.

Его интерес к этой проблеме был в значительной мере полемическим. Вопрос об отношении непосредственного знания к опосредствованному, интуиции к доказательству Гегель решил для себя еще в начале своего философского развития, и этому решению он остался верным во все последующее время. К тому же сам вопрос представлялся Гегелю простым и ясным. И тем не менее обсуждению этого вопроса посвящены многие страницы в статьях и книгах Гегеля: в работе «Вера и знание», в рецензии на третий том сочинения Якоби (Hegel,Werke, Berlin, 1887, Bd. XVII, S.3—37), в статье «О сочинениях Гамана» (Ueber Hamann's Schriften, ib., S. 38—ПО), в «Феноменологии духа»,в «Энциклопедии философских наук» (в «Логике» и в «Философии духа»), в «Лекциях по истории философии», в «Лекциях по эстетике» и т. д. Во всех этих статьях, книгах, лекциях Гегель не столько излагает собственную теорию — она формулируется им сжато и немногословно, — сколько опровергает те взгляды на непосредственное знание, которые в начале XIX в. получили широкое распространение в немецкой философской литературе.