Такая трехуровневая организация грамматики 1965 г. отражает традиционный взгляд на язык как на код, связывающий звуки со значением. Предполагается, что связь звуков со значением опосредствована правилами, входящими в синтаксический компонент. Эти правила порождают как поверхностную структуру, подаваемую на вход фонологического компонента и лежащую в основе окончательной звуковой формы предложения, так и глубинную структуру, которая подается на вход семантического компонента и определяет, таким обра­зом, значение предложения. Такая формализация взаи­моотношений синтаксиса, семантики и фонологии дает возможность точно сформулировать проблему, стоящую перед любой психологической моделью, цель которой — объяснить способность говорящего наделять значением звуки слышимой им речи и выражать нужное ему зна­чение в форме предложения.

Модели, которые будут описаны в последующих двух разделах, основаны на допущении, что эта способность говорящего определяется, в сущности, процессами соот­несения поверхностных структур с глубинными струк­турами и наоборот. Модели, описанные в следующем разделе, предполагают, кроме того, что эти операции соотнесения имеют форму правил трансформационной грамматики; затем мы рассмотрим модели, использую­щие также и операции нетрансформационного харак­тера, и, наконец, модели, предполагающие, что значение предложений может определяться непосредственно из поверхностной структуры, что является более эконом­ным, и, таким образом, вообще отрицающие необходи­мость анализа глубинных структур. В последнем раз­деле будет дана сравнительная характеристика этих двух тенденций — анализа поверхностных и глубинных структур — с точки зрения их адекватности как моделей речевого поведения.

Трансформационные модели глубинной структуры

Первая модель, которую мы рассмотрим, — это мо­дель Катца и Постала, описанная в их книге «Общая теория лингвистических описаний» (Katz, Postal, 1964); эта модель наиболее непосредственно связана с транс­формационной грамматикой варианта 1965 г. В данной модели не только присутствуют все три компонента, вы­деляемые в этой грамматике, но также делается попытка сформулировать синтаксические, семантические и фоно­логические правила, связывающие эти компоненты, при­чем в той же самой форме, что и в грамматике. Как и описанные в предыдущей главе эксперименты Миллера, эта модель, по существу, является проверкой сильной гипотезы, согласно которой трансформационные прави­ла — это те правила, по которым реально действует говорящий. Более того, модель Катца и Постала пред­ставляет собой еще более строгую проверку этой гипо­тезы. Если в эксперименте Миллера трансформацион­ные операции были определены таким образом, что допускалось использование правил в обратном направ­лении, то есть предложения могли быть снова декоди­рованы в ядерную форму снятием соответствующих трансформаций, то модель Катца и Постала предполагает, что грамматические правила могут применяться только в направлении, предписываемом грамматикой.