Дальнейшее развитие шизофренного процесса приводит к переходу в бредовое состояние. Существенное значение расторможенного подкоркового компонента аффективности в становлении бреда хорошо передано больным З., у которого бредовые состояния периодически возникали и затем исчезали. У больного временами, состояние безотчетного, непреодолимого страха и напряженной предуготованной тревожности настолько заострялось, что ему казалось, будто страх есть какое-то существо, что вещи приобретают какую-то психическую, силу и влияют на него. Вначале он относится критически к этим явлениям, но при дальнейшем усилении тревоги и страха он «вынуждался какой-то силой к согласию с этими странными переживаниями».

Постепенно нарушается и здоровое ядро личности, расстраивается реалистически познавательная деятельность сознания; логика больного направляется по путям, не соответствующим реальной действительности, и тем самым изменяет отношение между личностью и окружающей средой.

Шильдер совершенно справедливо возражал против отождествления деперсонализации с аутизмом; в то время как деперсонализируемый больной в сознании и поведении следует законам логического мышления, больной с аутистическим бредом идет в разрез с логической объективной необходимостью. Наши наблюдения показывают, каким образом состояние деперсонализационного отчуждения переходит в аутистически бредовое состояние. Этот механизм бредовой перестройки личности можно обозначить как процессуально-аутистический именно потому, что динамика патологического содержания мышления определяется процессуально обусловленным поражением внутренней структуры аффективной сферы.

Вопрос о переходе нормального сознания в бредовое очень интересовал академика И. П. Павлова. Мысли свои он выразил в открытом письме к Жане. Не удовлетворяясь психологическими рассуждениями автора, Павлов возражал против некоторых положений и выдвинул физиологическое объяснение акта бредовой перестройки личности. Не соглашаясь с фразой Жане о том, что «говорить» и «вам говорят» образуют одно целое и не так отличимы друг от друга, Павлов указывает, что «наше отношение к окружающему миру вместе с социальной средой и к нам самим должно исказиться в высшей степени, если будут постоянно смешиваться противоположности: «Я и не я», «мое и ваше», «в один и тот же момент я один и в обществе», «я обижаю или меня обижают» и т.д. Следовательно, должна быть глубокая причина для исчезновения или ослабления этого общего понятия».