Это переживание внутренней пустоты личности проявляется иногда и в отдельных психических функциях. Так, больная С. чувствовала пустоту в восприятиях: все видела и понимала, однако непонятное чувство пустоты невольно вынуждало ее останавливать взгляд на отдельных случайных предметах и бесплодно анализировать внешние стороны этого предмета. Это как бы компенсировало и заполняло ощущение пустоты. Возникала своеобразная «гипертрофия анализа» в восприятиях. Это состояние приводит к тому, что все вещи и действия свои и чужие кажется пустыми, непонятными, бесцельными, бессодержательными, живые существа кажутся мертвыми, машинами, автоматами. Больной М., например, смотрит на лектора, и ему кажется, что он автомат, анатомический объект. Часто говорят о пустоте в голове, отсутствии образов в представлениях, в мыслях. «Я верю только в тот мир», говорит больной, «который у меня перед глазами; кажется, что дальше за горизонтом ничего не существует, пустота; не могу представить образов». Эти состояния часто вызывают абстрактные, отвлеченные космические идеи: о вселенной, о бесконечности пространства и времени. Пустота, бесцельность и бессодержательность в движениях и действиях своего тела приводит больных к ощущению мертвенности, безжизненности и автоматичности своего тела.

Многие больные говорят об опустошении своих чувств; «Радость, горе и другие чувства перестали для меня существовать, это меня и убивает. Жизнь потеряла для меня всякую красочность. Моя личность как будто одна форма без всякого содержания». (Больная Ф.) Эти состояния вызывают безотчетные, диффузные чувства тоски, беспокойства и страха протопатического характера.

Наконец, ряд больных жалуется на нарушение чувства активности своего сознания. Они говорят о потере воли над своими мыслями и действиями: мысли в голове идут сами собой, автоматически, а больной как пассивный зритель наблюдает за ними (ментизм). Отдельные слова становятся непонятными, пустыми образами без смысла.

Приведенные многочисленные клинические факты красноречиво говорят о том, что речь идет не о поражении некоей субстанции «я», а о нарушениях конкретного содержания сознания, выступающих в каждой психической функции. Затем следует подчеркнуть однотипность, единство, последовательность и тождественность патологических сдвигов в каждой психической функции. Это естественно наводит на мысль о внутренней связи всех патологических изменений и интегральном диффузном характере основного расстройства, вызывающего состояние психического отчуждения.