Однако у расстройств, ведущих к ненависти и войне между поколениями, причины другие, притом двоякого рода.

Во-первых, приспособительные изменения, требуемые при передаче культурного наследия, становятся от поколения к поколению все больше. Во времена Авраама изменения, вносимые сыном в нормы поведения, унаследованные от отца, были настолько незначительны, что многие из тогдашних людей вообще не были в состоянии отделить собственную личность от личности отца. Это убедительно изобразил Томас Манн в своем чудесном психологическом романе «Иосиф и его братья». Следовательно, отождествление происходило самым совершенным способом, какой только можно себе представить.

В наше время, при темпе развития, навязанном нынешней культуре ее техникой, критически настроенная молодежь считает устаревшей значительную часть традиционного достояния, все еще хранимого старшим поколением. И тогда заблуждение, будто человек способен произвольным и рациональным образом выстроить на голом месте новую культуру, приводит к совсем уже безумному выводу, что старую отцовскую культуру лучше всего полностью уничтожить, чтобы приняться за «творческое» строительство новой. Это и в самом деле можно было бы сделать, но только заново начав с докроманьонских людей.

Впрочем, желание «выплеснуть вместе с водой и родителей», широко распространенное в наши дни среди молодежи, имеет еще и другие причины. Изменения, которым подвергается структура семьи в ходе прогрессирующей технизации человечества, действуют вместе и по отдельности в направлении ослабления связей между родителями и детьми. И начинается это уже в грудном возрасте. Поскольку мать в наши дни не имеет возможности посвящать ребенку все свое время, почти везде возникают, в большей или меньшей степени, явления, описанные под именем госпитализации. Наихудший ее симптом — тяжелое или даже необратимое ослабление способности к общению с людьми. Этот эффект, как уже говорилось, сочетается с нарушением способности к человеческой симпатии.