Религия, наука, право, искусство, принципы — социальные и этические — становятся все более общим достоянием. А ведь именно этими духовными ценностями люди и живут. Стало быть, однородность еще больше, чем если бы все души были одинаковы.

Если бы мы подытожили наш духовный багаж — верования и нормы, желания и мнения, — то оказалось бы, что большая часть их обязана своим происхождением не своему отечеству, но общечеловеческому фонду. Если бы мы попытались жить только тем, что в нас есть «своего», «национального», если бы мы, например, захотели лишить среднего человека всех тех привычек, мыслей, чувств, слов, которые он заимствовал от других народов, мы были бы поражены, ибо оказалось бы, что это просто невозможно: четыре пятых нашего внутреннего богатства — общечеловеческое достояние.

Государственные образования, которые до сих пор называются нациями, достигли наивысшего развития сто лет тому назад. Они дали все, что могли, и теперь им остается лишь перейти в новую, высшую стадию. Они уже только прошлое, они связывают и обременяют. Наделенные большей свободой, чем когда-либо, мы чувствуем, что внутри наших наций нечем дышать, как в тюрьме. Нации были раньше широким, открытым простором, стали — душными захолустьями. В будущей «сверхнации», которая рисуется нашим глазам, историческое многообразие не может и не смеет исчезнуть, национальная идея с ее динамикой требует сохранить многообразие жизни.

Всякий энергетический процесс должен иметь как минимум два полюса. Хотя бы по высоте, как сообщающиеся сосуды. Вода перетекает из высшего сосуда в низший. В электричестве есть катионы и анионы. Они двигаются навстречу друг другу. Если будут только одни или другие, никакого электричества не будет. Если все люди сольются и станут одинаковыми, то тогда и никакого движения, никакого развития культуры и просто жизни не будет. Будет медленное угасание, и хорошо, если медленное.

В Новой Зеландии есть рептилия под названием гаттерия. Палеонтологи установили, что некогда, два миллиона лет тому назад, эти гаттерии занимали всю сушу Земли, за исключением ледниковых зон. А уцелели только в одном месте, как эндемический вид, т.е. вид, характерный только для одной скалы, где они живут и сохраняются. Человечеству такой судьбы не пожелаешь.