Педагогическое назначение ученого дополняется и нацеленностью педагогики на воспитание ученого. Для решения этой поистине судьбоносной задачи полезно следовать совету И. Канта: от воспитания следует ожидать, чтобы оно помогло своим подопечным стать сначала людьми рассудительными, затем разумными и, наконец, учеными. Если какие-то ученики не достигнут последней ступени, как это чаше всего и бывает, они все же извлекут из такого обучения пользу, приобретя для жизни и больше опыта и больше здравомыслия.

Наука — трудное призвание. Готовить к нему приходится так, чтобы будущий ученый мог вынести тяготы добровольного самоограничения в качестве узкого специалиста и тем не менее мог испытывать подлинную страсть к своему напряженному труду. Чтобы он свободно владел методом проверки полученных результатов. Чтобы он умел мириться с риском долгого отсутствия вдохновения и с сознанием того, что достаточно скоро его работа устареет и будет вытеснена новыми трудами.

Для воспитателя герои и мученики науки представляют собой прекрасный «материал» для подведения учащихся к весьма важным прозрениям: награда за упорный труд находится в самом труде, в радости достижений, в участии в интеллектуальном прогрессе человечества. Кроме того, молодежь лучше понимает на примере научных подвигов, как дорого достаются нам истины, какой ценой дается совершенство, как велика моральная стоимость культуры.

История, теория и практика научного познания учат также интеллектуальной честности. Интеллектуальная честность, в свою очередь, требует от ученого мужества в достижении истины, не меньшую, чем бесстрашие солдата. Интеллектуальная честность надобна при решении мировоззренческих проблем, чтобы не упорствовать в заблуждениях. И при решении политических, чтобы «не сотворить себе кумира». И собственно научных, чтобы не выдать желаемого за действительное, не обмануться и невольно не ввести в заблуждение других. Научное образование учит той самой истинной честности ума, без которой нет достойной человеческой жизни. А есть горе, смерть, разрушение.