— А теперь почитайте мне еще немного о крокиндилах, — сказала Пегготи, которая не совсем усвоила это слово. — Я еще мало о них слышала.

Я хорошенько не понимал, почему у Пегготи такой странный вид и почему она с такой охотой готова вернуться к крокодилам. Зазвонил колокольчик у садовой калитки. Мы бросились к двери; там стояла моя мать, показавшаяся мне красивее, чем когда-либо прежде, а с ней джентльмен с прекрасными черными волосами и бакенбардами, который в прошлое воскресение провожал нас домой из церкви.

Он погладил меня по голове, но мне почему-то не понравился ни он сам, ни его низкий голос, и было досадно, что его рука, касаясь меня, коснется и моей матери — так оно и случилось. Я оттолкнул руку.

— О, Дэви! — с упреком воскликнула моя мать.

— Милый мальчик! — сказал джентльмен. — Меня не удивляет его преданность.

Я никогда еще не видел такого чудесного румянца на лице моей матушки. Она мягко пожурила меня за грубость и, прижимая меня к своей шали, повернулась, чтобы поблагодарить джентльмена, потрудившегося проводить ее до дому.

Вижу, как сейчас, он идет по саду и, обернувшись в последний раз, пронизывает нас взглядом своих зловещих черных глаз, прежде чем закрывается дверь.

... Вылезая из повозки и волнуясь, Пегготи по врожденной своей неловкости зацепилась и повисла на ней, словно гирлянда, но я был слишком огорчен и растерян и ничего ей не сказал. Спустившись наземь, она взяла меня за руку, повела меня, удивленного, в кухню и закрыла за собой дверь.

— Пегготи, что случилось? — спросил я перепугавшись.

— Ничего не случилось, дорогой мистер Дэви, — ответила она, притворяясь веселой.

— Нет, нет, я знаю, что-то случилось! Где мама?

— Где мама, мистер Дэви? — повторила Пегготи.

— Да! Почему она не вышла навстречу и зачем мы здесь? Слезы застлали мне глаза, и я почувствовал, что вот-вот упаду.

— Что с вами, мой мальчик? — воскликнула Пегготи, подхватывая меня. — Скажите, мой маленький!