Справедливости ради необходимо заметить, что профессия предпринимателя объективно содержит в себе потенциальную угрозу монетаризации мировоззрения. Цель любой коммерческой операции - извлечение максимальной прибыли. Таким образом, универсальная оценка деятельности фирмы, проводимых ею операций, а также профессиональных качеств персонала полностью вписывается в рамки экономического эффекта. Иными словами, аксиологическая (ценностная) сторона бизнеса вполне исчерпывается шкалой денежных эквивалентов. Даже такие, казалось бы, чисто этические понятия как “порядочность”, “честность”, ”справедливость” в мире предпринимательства трансформируются в чисто рационально-экономические категории: “порядочность” партнера понимается в качестве одного из гарантов получения прибыли и не более того.

Денежная интенциональность (ориентация, направленность сознания) предпринимательства объективна и не является сама по себе искажением ценностных ориентиров, поскольку замкнута на профессиональной деятельности. Вместе с тем, бизнесмены по роду своего занятия попадают в своеобразную “группу риска”. Шкала денежных эквивалентов, необходимая и вполне уместная в ремесленных рамках, способна трансформироваться в стиль жизни и экстраполировать критерии оценки предпринимательской деятельности на мировоззрение в целом. Гарантом против подобной экстраполяции может служить только высокий духовный потенциал человека, способность к критическому самоанализу. К сожалению, как показывает опыт российского бизнеса, такой духовной защиты у современных отечественных предпринимателей нет.

Если вспомнить историю возникновения североамериканского предпринимательства, то можно провести немало параллелей с нынешней ситуацией в российском бизнесе. Как известно, первое поколение американских мигрантов состояло из выходцев со всех концов света. Причины, заставившие людей оставлять насиженные места были далеко не праздными. Этими людьми руководили отнюдь не патриотические соображения, не вера в “светлое будущее” американской экономики и не идея построения постиндустриального общества. В своем большинстве первые североамериканские поселенцы состояли из “отбросов общества”: одни спасались от закона, другие - от неудач и разочарований собственной жизни, третьи видели в зарождающемся государстве быстрый и легкий путь обогащения. Сырая правовая база и слабый государственный контроль провоцировали недопустимые формы борьбы с конкурентами, и в итоге своеобразного “естественного отбора” смогли выжить только сильнейшие, то есть, наиболее беспринципные, лишенные нравственных и духовных “комплексов”, первопроходцы.