Что же могло произойти с ним такого, что вынудило его от ощущения “о тебе позаботятся” перейти к убеждению “сам не побеспокоишься, никто не побеспокоится”? Как видим, первое является выражением чувства защищенности, когда ответственность о твоем благополучии лежит на ком-то, кто сильнее тебя и чьи возможности больше твоих. На мой взгляд, именно при таком мироощущении человек, живущий собирательством, не будет запасать продукты впрок. Это жизнь в режиме “здесь и теперь”: нет будущего, о котором надо думать, нет прошлого, которое могло бы научить тому, что о будущем лучше позаботиться. Человек просто “позволяет событиям течь”. (Хотя для нас это очень непросто.) Он берет то, что дает ему природа и не думает о том, что будет, если она по какой-то причине перестанет это делать. У него есть сейчас. Ни завтра, ни вчера нет[64].

Напротив, мироощущение, выражаемое как “сам не позаботишься, никто не позаботится”, совершенно противоположно вышеописанному. Первое, что бросается в глаза, это, конечно, понятие “сам”. В его основе – самость, самосознание. Представление о себе – как об отдельном независимом существе. Второе – это чувство ответственности: должен “сам о себе позаботиться”. Такое мироощущение, на мой взгляд, предполагает: а) существование границы между человеком и миром (в противном случае понятие самости не могло бы сложиться); б) внутреннюю расщепленность, дисгармоничность человека, самопринуждение (иначе никакого долженствования бы не было, а только одно “хочу”)[65]; в) временнуе членение континуума (иначе откуда взялась бы идея обеспечить свое будущее?).

Итак, человек, начинающий огромный цикл работ, совершаемых в условиях отсроченного удовольствия, ради будущих целей и без упования на то, что кто-то за него обо всем побеспокоится, такой человек, как мне кажется, должен был пережить какую-то радикальную внутреннюю трансформацию по сравнению со своим предшественником. Что это могло быть?