Поступки индивидуальности личности часто не вписываются в канонический образ «разумного человека», совершающего рациональные действия. В истории культуры наряду с образом «разумного человека» выкристаллизовался своего рода эталон «индивидуальности», черты которого в явном виде переданы в мифах и фольклоре разных народов о своих культурных героях и их близнецах, «шутовских дублерах» (Е. М. Мелетинский). К числу таких шутовских дублеров относятся мифологические плуты, или трикстеры.                     В. Н. Топоров на материале анализа образа трикстера в сибирском фольклоре раскрывает роль индивидуального поведения мифологического плута в разрешении противоречий поведения социальной группы.

Первая особенность индивидуальности, характерная для поведения трикстера, заключается в постановке сверхцелей, т. е. целей, выходящих за пределы таких целей социальной группы, для достижения которых группа выработала стандартные типовые действия. Особый характер целеобразования индивидуальности личности, ухваченный в фольклорном образе трикстера, и приводит к другим чертам его социального портрета — готовности освоить неожиданный тип поведения, отклонению от принятых норм и даже их нарушению, немотивированности поступков с точки зрения здравого смысла, возможности менять свой облик и свободно перемещаться во времени и пространстве, бескорыстности действий.

«Человек трикстерной природы ... и трикстер — ... всегда ищут свой единственный шанс на необщих путях, а ими, как правило, оказываются такие пути, которые расцениваются коллективным сознанием (во всяком случае, при первом взгляде) как неправильные, неэффективные, заведомо плохие. Собственно говоря, так оно и есть, если учесть, что главная цель коллектива—установка не на максимум, а на гарантию сохранности, часто предполагающей именно стабильность, неизменность, верность апробированным образцам.

В формуле «пан или пропал» для коллектива самое важное не пропасть. Но есть класс экстремальных ситуаций (кстати, имеющих прямое отношение к коллективу в целом), когда единственный шанс на спасение отдать себя выбору между «пан» и «пропал», полным успехом или полным поражением, во вступления на путь риска... Отдача себя этой рискованной ситуации выбора есть не что иное, как поиск некоего скрытого резерва, но не за счет стандартных решений или даже магии, чуда... а за счет соответствующей критической ситуации поведенческой реакции на внешний стимул. Готовность и умение усвоить особый тип поведения определяет активный полюс деятельности трикстера...» (СНОСКА: Из книги: Топоров В. Н. Образ трикстера в енисейской традиции // Традиционные требования и быт народов Сибири. Новосибирск, 1987, С. 6—7; см. также: Манин Ю. И. «Мифологический плут» по данным психологии и культуры // Природа. 1987. № 7). Среди характеристик «мифологических плутов» и культурных героев, будь то художественные образы Дон Кихота или Ходжи Насреддина, или же реальное описание странствующих в начале средних веков бродячих поэтов «вагантов», весьма существенной чертой является их неприкованность к тому или иному социальному слою, их подвижность, мобильность в культуре. Они не просто перемещаются в географическом пространстве, а совершают путешествия в социальном пространстве своего времени, разрушая сословные перегородки, устойчивый, подчиняющийся жесткому социальному контролю распорядок жизни. Эти социальные кочевники тем и вносят неопределенность, возмущая спокойствие, что, будучи лишены социальной оседлости, они выскальзывают из-под влияния того или иного централизованного управления обществом, выпадают из рациональной картины мира в целом.