Специально нужно остановиться на понятии подтекста, играющего важную роль в правильной постановке всей коррекционно-воспитательной работы. Посвящая этому отдельную беседу, мы говорим о подтексте как о неявном, но чрезвычайно важном проявлении внутренней жизни человеческого духа, неразрывно связанном с побудительной силой высказывания, с тем, что человек хочет выразить на самом деле. Это «хочу» бывает глубоко запрятано. Но без него нет подтекста.

Для того чтобы общение состоялось, необходим волевой посыл, обращенный к слушателю. Говорящий не просто сообщает собеседнику определенную информацию, но реально переживает ее, стремясь зажечь слушателя своими чувствами, убедить его в истинности своих утверждений. Слова, не освящённые правдой человеческих чувств, представляют собой лишь ряд пустых звуков.

Но если «хочу» здорового человека реализуется в повседневном общении, то заикающиеся уверены в безнадежности этого намерения, что становится для них источником страданий и в конечном счёте  невротизации. С возрастом они обычно примиряются со своим положением и в процессе вынужденного общения все чаще руководствуются вместо императива «хочу» императивом «надо», причем рядом с «надо» по-прежнему живет «не могу».

Заканчивая характеристику особенностей просодики заикающихся, отметим, что наиболее серьезные нарушения в этой области имеют место при тяжелом заикании, протекающем на резидуально органическом фоне. Особенно в случаях, когда речевая судорога возникает при отстающем речевом онтогенезе. Несомненно, существует возраст, когда все лингвистические, а значит, также интонационные возможности развиваются наиболее продуктивно. Скудность словарного запаса чаще всего коррелирует с бедностью интонационного словаря. Это наблюдается у детей, страдающих общим недоразвитием речи, и еще более усугубляется, если на этом фоне возникает заикание.

Более тяжелые нарушения интонационной стороны речи отмечаются у заикающихся, которые воспитывались в неблагоприятной микросоциальной среде. Напротив, там, где речь ребенка формировалась на правильных речевых образцах, где дети жили в обстановке добра и любви, слушали музыку, их интонационные возможности стали богаче и способность интонировать сохранилась в более значительной степени, несмотря на заикание.