— Я всегда голоден,— сказал Мартин. — Вы бы посмотрели, что я съел сегодня на завтрак: почти двенадцать пирожков, яйца, выпил два стакана апельсинового сока, — он остановился, раздумывая. — Никогда не ешь? Разве у тебя никогда не бывает аппетита?

— Нет. Насколько я помню, никогда не было. Я не люблю кушать.

— Не любишь кушать?

Я видел, как Мартин пытается уяснить ее точку зрения. Он был искренне расстроен — как будто он встретил человека, не любящего дышать.

— Я всегда много ел. Всегда любил покушать. Когда я ехал с кем-то на машине, то у меня всегда были орешки и чипсы. По правде говоря, это было мое прозвище.

— Какое? — спросила Роза, повернувшись на стуле к Мартину.

— Мистер Хрустящий Картофель. Мои родители были из Англии и называли картофельные чипсы “хрустящим картофелем”. Поэтому меня и называли Мистер Хрустящий Картофель. Мои приятели любили приходить на пристань и смотреть на прибывающие корабли. “Идем, Мистер Хрустящий Картофель! — говорили они, — давай прокатимся”. И я бежал к нашей машине — это была единственная машина в квартале. У меня были сильные ноги, как у тебя, Роза. Мартин проехал вперед, глядя вниз.

— Кажется, у тебя хорошие ноги — хотя и немного тощие, без мяса. Мне нравилось бегать...

Голос Мартина затих. На лице появилось замешательство, когда он накидывал простыню.

— Не любишь кушать... — сказал он себе. — Я всегда любил покушать, мне кажется, ты пропустила много интересного.

В этот момент Магнолия, которая была верна своей установке и внимательно слушала, заговорила:

— Роза, детка, ты напомнила мне, когда мой Дарнел был маленьким. Иногда он вообще не мог есть. Ты знаешь, что мы делали? Меняли декорации! Мы садились в машину и ехали в Джорджию — мы жили как раз возле границы. И он ел в Джорджии. Господи, как он ел в Джорджии! Милая, — тут Магнолия повернулась к Розе и понизила голос до громкого шепота, — может, тебе стоит уехать из Калифорнии, чтобы начать кушать?!