Мирна вышла из задумчивости, как раз чтобы повернуть на 380-е шоссе, а затем опять легко отдалась во власть фантазий. Интересно, что доктор Лэш делает сейчас? Диктует? Записывает замечания об их встрече? Укладывает записи в ящик стола? Или сидит за столом и в этот момент думает обо мне? Этот стол. Стол отца. А отец думает обо мне сейчас? Может быть, он до сих пор где-то здесь, может, наблюдает за мной. Нет, папа превратился в прах. Оголенный череп. Кучка пыли. И все его мысли обо мне — тоже пыль. Все его воспоминания, его любовь, ненависть, уныние — все пыль. Даже меньше, чем пыль, — все это электромагнитные вспышки, исчезнувшие без следа. Я знаю, папа, должно быть, любил меня — все об этом говорили: тетя Элин, тетя Мария, дядя Джо, но он не мог сказать об этом мне. Если бы я только услышала от него эти слова.

Съезжая с шоссе, Мирна аккуратно припарковалась. Она взглянула вверх. Какое сегодня небо! — размышляла она. Большое небо. Слова... как можно описать его? Чистейшее — величественное — покрытое облаками. Светлые полосы облаков. Нет, прозрачные. Так лучше — мне нравится это слово. Прозрачные — прозрачные облака. А может быть, завеса волнистых облаков — облака, похожие на волны белого песка, движимые волнением ветра! Хорошо. Хорошо. Мне нравится.

Она взяла ручку и набросала несколько линий на обороте розовой квитанции из химчистки. Тронувшись с места, она снова начала размышлять. Как бы папа произнес эти слова? “Мирна, я люблю тебя, Мирна, я горжусь тобой — люблю тебя — люблю ^^д _- ты лучшая дочь, самая лучшая дочь на свете”. И что дальше? Снова пыль.

Ну и что, что он не сказал их никогда? А кто-нибудь говорил такое ему? Его родители? Никогда. Эти истории о них — его вечно пьющий отец, который умер болезненным и безмолвным, и его мать, которая еще два раза выходила замуж за алкоголиков. А я? Я когда-нибудь говорила ему эти слова? Хоть кому-нибудь говорила их?

Мирна задрожала и отмахнулась от своих мыслей. Как это не похоже на нее — эти мысли. Речь, поиск красивых слов. А воспоминания об отце? Это тоже было странно: она редко возвращалась к нему в мыслях. А как же ее решение думать о докторе Лэше?