Таким образом, противостояние неизбежности смерти может сделать человека более мудрым и открыть ему новую глубину бытия. Я работал со многими группами умирающих пациентов, которые соглашались, чтобы студенты наблюдали за ними, потому что были уверены, что смогут многому их научить. “Как жаль, — слышал я от этих пациентов, — что нам пришлось ждать, пока наши тела не будут изъедены раком, чтобы научиться жить”. В главе “Странствия с Паулой” я описал, как несколько человек, у которых была терминальная стадия рака, набирались мудрости, сталкиваясь лицом к лицу со смертью.

А как же обычные психически здоровые пациенты в психотерапии — мужчины и женщины, не имеющие никакой смертельной болезни и не стоящие перед расстрелом? Как мы, клиницисты, можем показать им правду об их настоящей ситуации? Я стараюсь найти все достоинства возникающей ситуации, обычно называемой “пограничный опыт”, которая дает возможность заглянуть в глубинные уровни существования. Очевидно столкновение с собственной смертью является наиболее действенным пограничным опытом, но есть и другие — серьезные болезни, разводы, неудачи в карьере, важные жизненные события (выход на пенсию или увольнение уход детей из дома, кризис среднего возраста, юбилеи) и, конечно же, вынужденный опыт утраты близких людей.

Соответственно, моя стратегия терапии с Ирен была направлена на использование рычагов возникающей конфронтации, когда это только было возможно. Снова и снова я предпринимал попытки отвлечь ее внимание от смерти Джека и привлечь к ее собственной жизни и смерти. Когда она, например, говорила о жизни лишь ради дочери, об ожидании смерти, о проведении остатка жизни в созерцании фамильного склепа из своего окна, я мог рефлексивно сказать что-то вроде: “Но не выбираешь ли ты тогда путь растраты своей жизни — единственной жизни, какая у тебя когда-либо будет?”

После смерти Джека Ирен часто снились сны, в которых ее постигает бедствие — обычно сильные пожары, — от которого страдает вся ее семья. Она рассматривала эти сны как размышление над смертью Джека и над концом их семейной жизни.