Рассмотрим элементарный пример. Предположим, вы изучаете такую социальную проблему, как проституция в России. При этом не в наши дни, а в 70-е годы. Очевидно, что никакое анкетирование не помогло бы вам в изучении этого феномена. Почему? В те годы эта тема была закрыта для социолога. Это во-первых. Во-вторых, речь идет о социально неодобряемом поведении и предполагаемый респондент вряд ли захотел бы отвечать на вопросы предложенной социологом анкеты. В третьих, вы проводили бы свое исследование в ситуации отсутствия элементарного социального портрета изучаемой общности, в отсутствие априорных знаний об изучаемой совокупности.

Отсюда и вывод, что явление проституции в той социальной реальности можно было изучать только посредством мягкого, нежесткого, исключительно качественного подхода. Исследовательская задача потребовала бы именно такого подхода вне зависимости от желаний и предпочтений социолога. Это неоспоримый факт. Если взять этот феномен сегодня, в 90-е годы, то ситуация резко меняется. Сегодня это деятельность, мягко говоря, одобряемая и тема абсолютно открытая. Более того, можно говорить и об определенной степени изученности и структурированности этого социального явления. Известны формы его существования, примерные жизненные пути женщин «легкого» поведения, факторы, повлиявшие на выбор «профессии» и т. д. Соответственно, применение жестких, формализованных подходов к изучению проституции не только возможно, но и нужно.

Как видим, изменение исследовательской ситуации привело к изменению исследовательских задач. Можно сказать и по-другому. Изменилась проблемная ситуация, и изменились цели исследователя. И в этой изменившейся ситуации социолог хочет и может получить количественные характеристики, например, о степени распространенности отдельных типов проституции в различных регионах России. Можно рассмотреть и другие примеры. Изучение таких социальных феноменов наших дней, как «новые русские», «средний класс», требует мягких, гибких, сугубо качественных подходов.