Наконец, третьим косвенным свидетельством в пользу адекватности схемы влияния социального контекста на аттракцию является признание многими психологами прямой связи между богатством самих эмоций и богатством соответствующих лингвистических конструкций. Так, сторонники тренинга сензитивности считают одним из доказательств эффективности групповой работы расширение у их участников активного словаря эмоций [70]. При этом предполагается, что расширение словаря связано с расширением диапазона чувств. Но ведь субъектом этого словаря является общество, культура, и, следовательно, именно параметры широкого социального контекста есть та общая база, на которой выстраиваются потом индивидуальные различия.

Набор фактов и логических построений, приведенных здесь с целью обоснования выдвинутой гипотезы о механизме влияния социального контекста на аттракцию, мог бы быть расширен. Однако и приведенного материала достаточно для того, чтобы считать гипотезу о влиянии социального контекста на эмоциональные отношения достаточно продуктивной.

Отсюда следует вывод, касающийся конкретного механизма воздействия на аттракцию произведений искусства. Согласно использовавшейся здесь логике искусство (имеются в виду его вербальные формы) способствует расширению алфавита эмоциональных переживаний и задает правила его использования. Это может быть достигнуто, например, через идентификацию читателя или зрителя с героем, самая возможность которой является, очевидно, одним из признаков подлинно художественного произведения. Идентификация с героем позволяет встать на его точку зрения, принять его схемы окружающего и разделить его представления о способах решения конфликта, в котором он находится. Это воздействие на когнитивные структуры реципиента. Идентификация дает, кроме того, возможность почувствовать то же самое, что чувствует герой, т. е., говоря языком двухкомпонентной модели, научиться определенному способу интерпретации своих состояний.

Есть две причины, по которым второй аспект влияния произведений искусства представляется даже более важным, чем первый. Во-первых, когнитивная структура, изменившаяся под воздействием книги или спектакля, может прийти в прежнее состояние под влиянием более сильных аргументов другого произведения. Расширение же своего эмоционального алфавита или новый способ его использования — приобретение устойчивое, не исчезающее под влиянием но« вой информации. Во-вторых, и это главное, чувства и переживания героя, которые становятся и чувствами зрителя или читателя, всегда выражают в той или иной степени мироощущение автора произведения. Талантливый художник — это не только профессионал высокого класса, но всегда и высокосензитивный человек, наделяющий своего героя широким спектром чувств. Тем самым художник дает своим современникам и потомкам образцы чувств, образцы эмоционального реагирования на других людей.